– А что я? Я ничего. А чего он?

Анджуман миролюбиво заулыбался:

– Не беспокойся, Валеддин, я просто подошел поздороваться. Да хотел с твоим родственником переговорить. Но вижу, что не вовремя. Ладно, в следующий раз как-нибудь. Уходим.

Еще раз одарив всех лучезарной улыбкой, Анджуман развернулся и красивой походкой двинулся вдоль по коридору. Сподвижники поплелись за ним. У Виго перестали противно дрожать коленки. Он потянул за рукав застывшего перед ним Валеддина. Тот деревянно, словно кукла, повернулся к Виго. Глаза у него были пустыми и какими-то безжизненными. Над верхней губой выступили бисеринки пота. Что это с ним? Через мгновение Валеддин резко выдохнул и согнулся, уперев руки в колени:

– Как же я перетрусил, твою ж… Фу-у-у…

Затем поднял голову, посмотрел на Виго и внезапно весело подмигнул. Распрямил спину, дурашливо задрал нос, гордо повел плечами – зацени, какой я орел… Потом стал самим собой и обычным голосом сказал:

– Ну, пойдем, я провожу тебя до твоей аудитории.

Сегодня Виго плохо слушал преподавателей. Он все прокручивал в памяти этот эпизод и не переставал изумляться. Надо же, как изменился в последнее время Валеддин! Из забитого, запуганного мальчишки превратился в смелого и сильного юношу. Не побоялся встать между Виго и анджумановской шайкой. Точнее побоялся, но все равно закрыл собой Виго. Повел себя как герой! Виго почувствовал такую гордость за него! Владо может гордиться своим сыном. Владо…

Виго опять вспомнил тот разговор, что подслушал, сидя в гардеробной. Владо так запросто ставил личную выгоду превыше всего! Это так не походило на того Владо, которого знал Виго. «Да полно, а знал ли ты своего брата? Ты просто нарисовал в своей голове красивый портрет человека, которого в сущности совсем-совсем не знаешь. И знать не можешь. Ты просто судишь о людях со своей колокольни. Судишь их по себе. Думаешь, если ты не способен на такое, то и все должны быть такими же? Но это же не верно. Это ошибочное суждение».

Сегодня на уроках Виго был невнимателен и ерзал больше обычного, разминая затекшие ноги. Маленький сухонький учитель словесности, не прерывая лекции, недовольно зыркал в сторону Виго. Наконец, он не выдержал, подошел к нему и легонько постучал линейкой по плечу мальчика. Обычно нерадивые ученики получали этой линейкой посильнее и по лбу. Но Виго все-таки был на хорошем счету – самый прилежный ученик во всем учебном заведении – грех наказывать. Виго виновато наклонил голову. Преподаватель вздохнул и прошел дальше, монотонным голосом продолжая зачитывать правила спряжения глаголов.

Когда ехали обратно домой, Виго спросил Валеддина:

– А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Тот помолчал, сосредоточенно глядя в окно паланкина. Наконец, ответил:

– Я еще не знаю, кем хочу стать. Зато я точно знаю, кем быть не хочу. Я не хочу быть как отец. Хочу держаться подальше от политики, от его… дел, от людей, связанных с этими делами… Хочу быть свободным от этого. Потому и говорил про необитаемый остров. Но этот остров – несбыточная мечта. Я же понимаю.

Виго сочувственно молчал. У него самого в жизни пока все было беспросветно. То будущее, которое ему обрисовал Владанион, его тоже не прельщало. В этом плане племянник был ему ближе, чем родной брат. Виго вспомнил когда-то давно вычитанное в философских и алхимических трактатах понятие «родственная душа». Похоже, это как раз тот случай.

Прошло две недели с тех пор, как уехал Владо. Он с почтовым голубем прислал отчет, как шутливо назвала Мезина его письмо. Отчет зачитывался вечером в торжественной обстановке. Присутствовали все. Даже некоторые слуги. Владо был доволен тем, как шли дела. Писал, что повидался со всеми братьями. И с теми, кто был заперт в барсануфьевском особняке вместе с королевой Эвелиной. И со своими единоутробными братьями. Само собой с нынешним королем Валенсианом Бесподобным. А так же со своим близнецом Версо. Тот приезжал специально повидаться с Владо.