Я представила, как мои братья и сестры выстроились в ряд, от самого старшего к младшему. Все красивые, с лучезарными улыбками и сияющими глазами. Полный набор. Идеальное число. А потом появилась я. Щуплая, темноволосая, веснушчатая, лишняя, тринадцатая.
Колокола в храме отбили полночь, и следующий вдох я сделала уже восьмилетней. Я думала, что почувствую себя по-другому, но ничего во мне не изменилось. Совсем ничего. Я поднесла руки к лицу, растопырила пальцы и попыталась понять, не выглядят ли они старше. Я скосила глаза к кончику носа, надеясь, что веснушки исчезли словно по волшебству. Но нет, я ни капельки не повзрослела. Есть ли до этого дело богу Устрашающего Конца? Или ему все равно?
– Вот и прожит еще один год, вот и прожит еще один год, – пропела я себе под нос, уютно устроившись на соломе и бархате. В гулком сарае мой голос звучал еще тоньше обычного. – Ты стала на год старше, кричи «Ура!». Ты старалась и сделала что могла.
Я снова прислушалась. А вдруг крестный все же придет?! Но по-прежнему ничего не услышала.
– Ура, – пробормотала я и закрыла глаза.
Глава 2
УТРОМ В МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, когда мне исполнилось восемь, весь дом стоял на ушах. Мама готовила нас к поездке в Рубуле, куда прибывал король, совершавший традиционное паломничество по святыням.
Сказать по правде, в будничной жизни нам не было дела до королевской семьи: короля Марниже, королевы Орели, принцессы Беллатрисы и наследного принца Леопольда. Время от времени кто-то из возмущенных крестьян потрясал кулаками, выражая недовольство новым высочайшим указом или несправедливым налогом, учрежденным «этим горе-монархом», но в основном мы занимались своими делами и думать не думали о венценосных особах в далеком столичном Шатолеру.
Но раз в несколько лет, в начале весны, королевская семья отправлялась в паломничество по храмам и святилищам Мартисьена, где молилась богам о хорошей погоде, тучных стадах и обильном урожае.
Мама все утро досадливо цокала языком и сокрушалась по поводу нашей одежды, чумазых лиц и ужасных манер. Ее беспокоило, что мы не сумеем произвести благоприятного впечатления.
– Глупая женщина, неужели ты думаешь, что королева Орели тебя вспомнит? – усмехнулся папа, украдкой прикладываясь к фляжке, и прикрикнул на мулов, тянувших нашу повозку по извилистой дороге, которая вела вниз, в долину. – Да она на тебя даже не взглянет.
– Я хочу, чтобы вы знали, что однажды мы с ней вступили в приватную беседу, – заявила мама и принялась пересказывать историю, которую мы уже выучили наизусть.
Когда мама была совсем юной – не такой, как сейчас, а красивой, веселой и беззаботной девочкой, не обремененной ни мужем, ни многочисленными детьми, – она обратила на себя внимание королевы, тогда еще принцессы, и этот день стал самым счастливым и значимым в ее жизни.
В те времена королевский кортеж включал других лиц. Еще жили и здравствовали прежний король и его королева – ныне покойные, – их сопровождали в паломничестве по святыням наследный принц Рене, его молодая невеста – принцесса Орели – и его старший брат Бодуэн, внебрачный сын старого короля. Младших королевских особ повсюду видели вместе, они делили кареты и трапезы и всегда улыбались друг другу, всем своим видом давая понять, что слухи о непрестанных раздорах в семье Марниже – это лишь сплетни и выдумки злопыхателей.
Их карета остановилась на улице, где мама стояла в толпе, надеясь хоть мельком увидеть знаменитую троицу. Пока король с королевой посещали храмы, младшие августейшие особы разъезжали по городу и раздавали страждущим мелкие монетки – творили малые благодеяния, как того требовали жрецы богини Священного Первоначала. Принцесса, случайно оказавшаяся рядом с мамой, вложила ей в руку несколько медных монеток и пробормотала заученный текст с благословением и пожеланием благополучного года. А потом добавила от себя, что ей нравится мамина шляпка. Мама помнила об этой встрече всю жизнь. Папа же уверял, что принцесса забыла о ней в тот же день.