Я заглянула в каждую дверь. Зашла в прихожую и кладовую, в уютную гостиную и ванную комнату, обустроенную в самом доме, – такую красивую, что у меня перехватило дыхание. Наконец я вошла в спальню. Казалось, она тонет в зелени. Из огромных окон, занимавших три стены, открывался изумительный вид на лес и луга с колышущимися под ветром высокими травами. Крестный подарил мне деревья.

Я обернулась. Меррик стоял на пороге пригнувшись, чтобы не задевать головой низкую притолоку.

– Ты создал все это для меня? – прошептала я, пораженная.

Он кивнул, и я бросилась его обнимать, позабыв о прежней вспышке ярости. Он действительно знал, что мне может понравиться. Он создал для меня восхитительный дом и прекрасные вещи, роскошные, но при этом практичные. Он продумал все до мельчайших деталей и не упустил ничего.

Мое сердце наполнилось радостью и благодарностью. Значит, я ему небезразлична, рассуждала я. Никто не стал бы так стараться ради подопечной, которую он терпит лишь из-за принятых на себя обязательств. Да, он не пришел за мной сразу, а после оставил одну на целый год, но он сделал мне невероятный подарок. Он хотел, чтобы мне было здесь хорошо. Если это не доказательство привязанности и любви, то что тогда?

– Ты останешься тут, со мной? – спросила я, увлекая его за собой в сторону кухни. Мое сердце наполнилось отчаянной надеждой. – На этот раз в доме больше посуды.

Меррик посмотрел на полку. Мне показалось, он пересчитывал тарелки и чашки, словно не веря моим словам.

– Да. Я буду бывать здесь часто.

Внутри у меня что-то оборвалось.

– Но не каждый день?

Он покачал головой. Кажется, с искренним сожалением.

– Твоя работа, – догадалась я.

– И твоя, – заметил он, уклонившись от моего слабого тычка в бок. – Теперь, когда ты завершила учебу, то готова принять мой следующий подарок.

– Ты и так дал мне столько всего!

Меррик расплылся в улыбке:

– Да, Хейзел. Но этот подарок важнее прочих.

А затем, уже во второй раз, Меррик рассказал историю моего дня рождения. В тот солнечный весенний день он рассказал ее до конца.

Когда он закончил, я села в мягкое кресло в новой гостиной, уставилась на лес за окном и стала обдумывать то, что услышала.

– Значит, я смогу вылечить все, что угодно? – уточнила я, снова чувствуя себя попугаем, повторяющим его слова. Но мне нужна была полная ясность.

Я увидела, как он кивнул.

– Все, что поддается лечению.

– Просто вот так… – Я подняла руку, изображая, что прикасаюсь к чьему-то лицу.

Меррик снова кивнул. У меня в голове закружились десятки вопросов, требующих ответа.

– Тогда зачем ты заставил меня прочитать те книги? Зачем мне учиться, если у меня такой… дар?

Это было неверное слово, не совсем верное. Меррик долго молчал, размышляя над моим вопросом.

– Помнишь наш разговор о волшебстве и силе?

Я кивнула, вспомнив тот день в Междуместье ровно год назад.

– Способы исцеления… твое умение их разглядеть… это волшебство. Они уже есть в этом мире и только ждут, чтобы их обнаружили. Мой дар тебе – умение видеть – не что иное, как ловкость рук. Способность раздвинуть завесу и взять то, что уже существует. Сила, настоящая сила, заключается в том, чтобы иметь понятие, как ее применить. Что толку знать, что кому-то необходимо наложить швы, если ты не умеешь зашивать раны? Понимание, что перелом надо вправить, и умение вправить его – это разные вещи. Если ты видишь, что нужно определенное снадобье, но не сможешь его приготовить, больной умрет. Я дал тебе время, чтобы получить знания, накопить силу. Мой дар добавит тебе уверенности, что ты все делаешь правильно.

В этом был смысл. Я хотела расспросить Меррика подробнее, но раздался оглушительный стук в дверь. Кто-то яростно колотил в нее кулаками и звал на помощь.