— Давай поедим, а после ужина я с удовольствием обо всем расскажу!

Компромисс — великое дело. Элизабет просияла и даже принялась активнее орудовать вилкой.

Ровно в восемь тридцать в столовую вошла молодая женщина, которой на вид можно было дать не больше тридцати. На ней сидело такое же простое темное платье, как и на экономке. Вошедшая принялась убирать со стола.

— А это Аннет, — сказала София.

— Эмма, — кивнула новенькая служанке.

Та улыбнулась и кивнула в ответ, не прерывая своего занятия. Элизабет же с легкостью вскочила с места и улыбнулась во все зубы.

— Эмма, может, прогуляемся? Здесь очень красивый парк!

— Мейстрес Берт, темно уже! — всполошилась экономка.

Все синхронно посмотрели в сторону окон. Желая поддержать Элизабет, Эмма тоже поднялась и преувеличенно бодро сказала:

— Это отсюда кажется, что темно, потому что свет горит. А на улице еще только сумерки, мы немного подышим свежим воздухом и вернемся.

Элизабет захлопала в ладони и вприпрыжку двинулась к выходу из столовой.

— Я только возьму пальто в спальне и сразу же спущусь!

Эмма уже собиралась выйти из столовой, но вспомнила про шкаф.

— Госпожа Алмонд, может быть, вы попросите Джаки, когда он будет не слишком занят, заглянуть в мою комнату и посмотреть, что можно сделать с дверцей платяного шкафа, она все время открывается.

— О, конечно-конечно, Эмма, — мать повернулась к сыну. — Слышал, бездельник? Пока мейстрес Снорн будет гулять, посмотри ее шкаф.

— О, ну что вы, уже поздно, — замахала руками Эмма. — Это не срочно!

— Да он все равно ничем не занят! Правда, Джаки? — с нажимом произнесла София.

— Да, мам, — как-то не слишком радостно сказал он и поднялся из-за стола.

— Ну, вот и отлично! — улыбнулась экономка.

***

За те несколько минут, что девушки одевались, на улице успело стемнеть окончательно. Однако их это совершенно не смущало, ведь мощеные дорожки вокруг поместья тускло светились по бокам, освещенные, насколько смогла понять Эмма, совсем маленькими магическими сферами. Погода была ясная и абсолютно безветренная.

Новая гостья поместья расстегнула пальто. В такую погоду даже немного чувствовались отголоски лета, хотя в этом году температура воздуха опустилась значительно быстрее, чем обычно.

Атмосфера настраивала на лирический лад, даже егоза Элизабет чуть присмирела и несколько минут шла молча, тихо вдыхая вечерний воздух.

— Ну и как тебе здесь? Нравится учиться? — начала Эмма.

— О, да! — словно певчая пташка, защебетала собеседница. — Я так долго ждала этого! Целых два года! Я была одной из первых, кого пригласили в эту программу.

— Но почему так долго? — удивилась мейстрес Снорн.

— По нескольким причинам, — собеседница сосредоточенно сдвинула брови, при этом еще и сморщив аккуратный чуть вздернутый нос. — Во-первых, мейстер Стейтон готовил программу, подбирал нам преподавателей, согласовывал все это с Министерствами образования и магии. Как ты знаешь, мой отец — советник премьер-министра, так что я, как никто другой, знаю, насколько сложны все эти бюрократические цепочки.

— Но есть и во-вторых?

— Конечно, — улыбнулась Элизабет. — Министры поставили условие, что детище мейстера Стейтона сможет считаться настоящим колледжем лишь в том случае, если он наберет от десяти студенток. А сама знаешь, как редко магия встречается среди женщин. Как только нас набралось десять, мейстер Стейтон разослал письма о том, что учеба начнется этой осенью. А потом, почти перед самым началом, к нам присоединились двойняшки Карина и Лия Зейдлиц, они только-только переехали сюда, так нас стало двенадцать. Кстати, почему ты не откликнулась раньше? Об этом же писали во всех газетах!