В этот раз мне не пришлось идти на допрос. Они пришли сами в мою палату. Задали опять те же вопросы. Я посмотрел на них припухшим лицом, но уже совсем другим взглядом. И они все поняли. Я думаю, не нужно было сейчас повторять им дважды.

Они сказали, что теперь мне верят. И что мои мучения скоро прекратятся. Они сказали, что раз я из тех детей со сверх способностями, то тоже должны провести эксперимент и ввести ту самую вакцину, которая и положит всему конец. Я лишь ответил, что принимаю это.

Когда я открыл глаза, я долго не понимал, где нахожусь и что происходит. Я провел руками по грубой ткани простыни, которая укрывала мою кровать в этой комнате. Я посмотрел вперед – только дверь, которая была под паролем. Я закрыл глаза и погрузился в темень.

Я снова открыл глаза. Целым потоком информации на меня обрушилось то, что тогда я понимал и чувствовал. Сейчас я привык к тому, как теперь воспринимаю и чувствую этот мир, но тогда мне было все ново и непонятно. В голове вертелись множественные картины, причем я даже не был уверен – не сон ли это был? Я быстро приподнялся, но тот час мое тело сковала колкая пронизывающая боль. И я рухнул опять на подушку.

Через какое-то время я все-таки нашел в себе силы и подошел к двери. Это была мощная железная дверь, пройти которую можно было лишь одним способом – ввести пароль. Я осмотрелся по сторонам. Это была не та палата, в которой я провел предыдущих несколько дней, и может быть, даже не в этом же здании.

Я схватился руками за голову – отчаяние и страх снова возвращались ко мне, как некоторый замкнутый круг. И не мог найти на них ответы.

Странно, но именно в этот момент я вспомнил те непонятные слова Питера, которые он сказал мне в конце нашей единственной встречи.

«Знаешь, что я делаю, когда не знаю ответа? Просто в уме считаю до пяти! И ответ приходит сам!»

Я закрыл глаза и стал считать, и все действительно вставало на свои места.

То непонятное ощущение, которое пронизывало всю мою суть, говорило лишь об одном – нужно выбираться. Я подошел к двери и ввел пять цифр. Забавно одновременно сомневаться в себе и своих силах и в то же время идти за неким ощущением, которое тогда, как предчувствием я назвать и не мог. Ощущением, на которое я ставил все, что у меня было – свою жизнь. Ощущением, которое, как некий алгоритм появлялось в моей голове и которое вело меня к цели.

Надо ли говорить, что спустя часа два я вышел с черного хода этого здания? Надо ли говорить, что этим зданием, где все время меня держали, было то самое, куда я провожал Питера?

Я уже знал, что меня будет искать «Отделение-18», чем мне это грозит, что домой я уже не вернусь и вряд ли когда-нибудь мой мир станет прежним. Но, более, я знал, куда мне следует идти и где меня ждут такие же как и я, я уже думал над тем, что мне следует делать и верил, что обязательно приду к своей цели.

Я думал, это будет сложнее. Снова погрузиться в те моменты того прошлого. Но ты просил провести со мной время – целых суток будет достаточно? Что же, снова на улице утро – вселенная так устроена, что все идет по кругу, и иногда нужно принять темные времена, чтобы когда-то достигнуть и света.

После тех событий я снова встретился с Питером. Он ждал меня на одной из улиц. Было опасно светиться, да и я уже понимал, кем он является, но он пришел. Он и не мог не придти. Ведь я становился последним звоном этой системы, вернее, механизма, который, наконец, мог сражаться.

Я знал, что он не мог поступить иначе. Ведь слишком многое было поставлено на карту.

Вся правда была в том, что Питер являлся человеком, объединяющим и выступающим за тех детей с ярко-выраженными способностями, он был одним из них, он был их главным звеном. Но до одного момента, а именно до введение «Кода будущего» в действие. Тогда таких, как они стали разыскивать и предлагать работать на «Отделение-18», а, по сути, на них испытывали вакцину «Кода будущего». Те, кто отказывался, больше уже не видели. И им понадобился новый план. И Питер его нашел. А вернее, меня. Украсть мой бумажник и подложить в него некоторые данные было не такой большой проблемой по сравнению, скажем с тем, что должны были сделать со мной те следователи из «Отделения-18». Но сейчас все слова были за Питером, а все ставки были на меня.