Я почувствовала укол совести, но быстро отогнала его:

– А публиковать личные секреты людей в анонимном блоге, это, по-твоему, этично? – резче, чем намеревалась, сказала я. – Кто-то угрожает раскрыть мои семейные тайны. И не только мои. Вспомни, что они написали о Денисе.

Сабина опустила глаза:

– Ты права. Прости.

– Давайте не будем ссориться, – вмешался Костя. – Мы на одной стороне.

Я глубоко вдохнула:

– Да, конечно. Извини, Сабина. Я просто… на нервах.

– Понимаю, – она слабо улыбнулась. – Я тоже.

Прозвенел звонок, и нам пришлось разойтись на уроки. Весь день я ловила на себе странные взгляды. Маша и её компания смотрели с каким-то новым интересом. Артём при встрече в коридоре подмигнул мне, будто мы делили какой-то секрет. А Денис, проходя мимо на физкультуре, незаметно для других шепнул: «Держись, детектив». От этого слова у меня по спине пробежал холодок – точно так же меня назвал автор блога в своём сообщении.

После уроков я вернулась домой, чтобы переодеться перед кино. В комнате царил беспорядок – разбросанные учебники, стопки непрочитанных книг, принесенных из старой квартиры. Я всё ещё не чувствовала это место своим, хотя прошло уже больше двух недель.

Открыв шкаф, я уставилась на свои вещи. Что надеть? Раньше меня это мало волновало, но сегодня я шла в компании «элиты» школы. Маша и её подруги наверняка будут одеты по последней моде, и часть меня – та часть, которую я не особо уважала – хотела не выглядеть полным посмешищем рядом с ними.

В итоге я остановилась на тёмно-зелёном свитере крупной вязки, джинсах и кожаных ботинках. Достаточно стильно, но не выглядит, будто я слишком старалась. Волосы я оставила распущенными, добавив только простую заколку, чтобы они не лезли в глаза.

Я как раз заканчивала собираться, когда в дверь постучали.

– Можно? – мама заглянула в комнату.

– Да, входи, – я застегнула маленькую сумку через плечо.

– Ты сегодня особенно красивая, – мама улыбнулась, разглядывая меня. – Волнуешься перед встречей с новыми друзьями?

– Немного, – признала я, хотя волновалась совсем не поэтому.

– Я так рада, что ты постепенно осваиваешься, – она присела на край моей кровати. – Знаешь, я беспокоилась, что перевод в середине года будет для тебя слишком тяжёлым.

– Всё нормально, мам, – я повернулась к зеркалу, проверяя, всё ли в порядке с внешностью, но на самом деле пытаясь скрыть лицо. Мне всегда было сложно лгать матери, глядя ей в глаза.

– Я разговаривала сегодня с Викторией Беловой, – как бы между прочим сказала мама.

Я резко обернулась:

– С кем?

– С мамой Маши Беловой, – она улыбнулась. – Она позвонила мне, чтобы убедиться, что я знаю о ваших планах на вечер. Очень предусмотрительно с её стороны.

– Вы… говорили обо мне? – я почувствовала неприятный холодок.

– Конечно! Она очень интересовалась тобой. Спрашивала, как ты осваиваешься, нравится ли тебе в новой школе, – мама выглядела довольной. – Я рассказала, что ты всегда была способной ученицей, а ещё увлекаешься рисованием.

– Мам! – я не смогла скрыть возмущения. – Зачем ты рассказываешь обо мне какой-то незнакомой женщине?

– Виктория не какая-то незнакомая женщина, – мама нахмурилась. – Она известный дизайнер, а её дочь – твоя одноклассница и, возможно, будущая подруга. Что плохого в том, что я немного рассказала о тебе?

– А о папе ты тоже рассказала? – вырвалось у меня. – О том, что он «в командировке»?

Лицо мамы застыло:

– Конечно. Я сказала, что твой отец – военный инженер, сейчас находится в длительной командировке. Что в этом такого?

Я сжала кулаки, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева и отчаяния: