– Добрый день, – поздоровался Александр.

– Ага, и тебе того же, – откликнулся мужичок и косо глянул на молодого учителя. – Чего по школе с колуном бегашь?

– Да я, это… – смутился Александр. «Вот ведь Дюймовочка! Уже панику подняла… пошло-поехало…» – Иван Терентьич дал, дрова колоть.

– Па-а-нятно, – сказал мужичок.

Поднялся и протянул руку.

– Прокопыч. Сторожу тута.

– Александр, – пожимая шершавую ладонь, назвался Шишкин. – Русский и литературу буду преподавать.

– Ага, – кивнул Прокопыч. – Но, давай, до завтрева. Один ты тут засиделся. Давно пора замок навесить. – И сторож так тяжело вздохнул, швыряя потухшую цигарку под крыльцо, словно ожидал исхода народа из школы дольше, чем Р. Крузо спасения со своего необитаемого острова.

Вечерело. И даже смеркалось.

Александр дотопал до, теперь уже своей, щелястой калитки, прошуршал по еле угадываемой среди сорняков тропке к «удобствам во дворе».

«Изучил» сие сооружение с достаточной степенью осторожности. Оказалось – вполне устойчиво, хотя амбре… «Хлорки, что ли, у завхоза попросить? Наверняка у него есть…» Повертел головой: и побелить надо, обязательно побелить, снаружи и внутри.

Снова подхватил колун, поудобнее взялся за арматурину-топорище обеими руками, широко расставил ноги и, вскинув эту увесистость высоко над головой, ухнул по ближней чурке. Колун со звоном спружинил назад и вонзился чуть ни по обух в землю рядом с правой кроссовкой: чуть бы правее – прощай конечность! А в руки, по локти, ахнуло такое электричество, словно Александр в трансформаторную будку их сунул! Мля-а!

Шишкин перевёл дух, дотащился, волоча колун за собой, до крыльца, зло бросил мастодонта на веранде. Долго шарил по карманам куртки непослушными руками, отыскивая ключи. Они оказались – кто бы сомневался! – в заднем кармане брюк. Наконец, отпёр дверь в квартиру и ввалился в кухню-прихожую, всё ещё ощущая «электричество» в дрожащих руках. Мля-а…

Куда-то делся напоминавший о себе по дороге позыв к ужину. Видимо, электрошоковыми процедурами людей можно лечить от голода… Александр с тоской представил себя перед египетской пирамидой чурок, которые назавтра пообещал завхоз. Сразу же потускнела ранее созданная в сознании красочная картина обычного сельского утра чудо-богатыря Шишкина А.С.: «Раззудись, плечо, размахнись, рука!..» Мда-с…

С тем и поднялся с табуретки, прошоркал на веранду, защелкнул на внутренней стороне входной двери обыкновенный оконный шпингалет. Подумав секунду, затащил колун в дом. Добротная дверь с веранды в квартиру блокировалась куда основательнее – на кованый крюк. И это успокаивало.

Александр допил еле живое какао из термоска, застелил постель, разделся и залез под одеяло, которое ощущалось тетрадной промокашкой. Затылком отыскав в комковатой подушке максимально удобное положение для головы, потянул из кармашка стоявшей у кровати сумки книгу. Но в комнате было уже настолько сумеречно, что читать – только глаза портить, а зрение и так не ахти – без пяти минут очкарик. Так в военкомате сказали, на медкомиссии, прежде чем выдать документы запасного офицерика, посоветовав налегать на морковку. Томик современного американского детектива полетел обратно в сумку. «Лампу настольную надо купить», – подумал Александр и поплотнее завернулся в одеяльце.

Но заснуть не получалось.

«Редкая птица долетит до середины Днепра… Редкий человек сразу заснёт на новом месте»… На родном филологическом они любили играть в эту игру: кто остроумнее построит, на первый взгляд, парадоксальную, логически бестолковую, с не связанными, как может показаться, меж собой элементами, конструкцию. Типа «В огороде бузина, в Киеве – дядька». Чего только не рожали: «Что с возу упало – то топором не вырубишь», «Одна голова хорошо: кобыле легче!», «Хрен редьке не товарищ», «Не имей сто рублей, а имей наглую рожу», «Как много девушек хороших… мечтают втайне о плохом».