– Ого! Ты откуда такой взялся?

– Из Питера я, СПБГУ, кафедра проблем конвергенции естественных и гуманитарных наук.

– За стойкой московской рюмочной? Да ладно. Пожалуй, мне нужен третий.

– Не части, – забирая пустые склянки, советовал бармэн, – А по поводу стойки… Наукой сыт не будешь. Девчонка у меня столичная, на белые ночи в прошлом году приехала погостить на Алые паруса. Закрутилось. И вот я здесь.

– Понимаю. Всегда быть наблюдателем, а не участником – вот в чем страдание. И что, бросил и науку, и Питер ради столичной?

– Да, пошел ты.

Бармен поставил третий шот перед клиентом и уткнулся в ноут, делая вид, что занят.

Митька опустошил третий и достал из кармана вибрирующий телефон. Пришло сообщение от бывшей жены:

«Ты заедешь завтра? У Анюты утренник, не забыл?!»

– Забыл, – признался сам себе папаша и добавил, – если завтра в восемь я должен быть у садика, мне бы пора закругляться.

Но тут со спины его обняла массивная кореянка:

– Здорово, братишка, – просипела она, постукивая его по плечу. – Чего не набрал? Давно здесь?

– Хана, сорян, заболтался. Побудешь еще? – пододвигая ближайший высокий табурет, он жестом пригласил подружку составить ему компанию.

Снова завибрировал телефон, на экране высветился известный, безымянный номер. Митя пару секунд раздумывал отвечать ему или нет, в итоге, учитывая поздний час, нажал на зеленую кнопку:

– Привет, что случилось?

– Привет, эм… Мы можем поговорить? – выдавила из себя я, совершенно не представляя о чем будет разговор.

Я шла, озираясь, по темному переулку, проверяя попутно, взяла ли я кошелек и флэшку, которую завтра нужно было сдать начальству. Руки тряслись, но смогли нащупать на дне тоута оба искомых предмета.

– Где ты? Почему так поздно? – с удивительной ясностью и неподдельной тревожностью, несмотря на три порции огня, поинтересовался Митя.

– Я на улице. Могу взять такси и приехать, куда скажешь. Вон как раз они стоят у остановки.

Таксисты действительно кучковались под фонарем, курили и жестом приглашали меня в первую машину. В ожидании ответа хорошего парня я так же жестом показала лицам кавказской национальности, что пока необходимости в поездке нет, потом отвернулась и долго чиркала зажигалкой, пытаясь прикурить и холодея от мысли о том, что сейчас, возможно, придется-таки воплотить свою дурную идею о том, что «это моя жизнь, и мне решать, как я буду ее ломать».

Митя хоть и не слышал про «ломать», позволить мне ввязаться в историю не решился. Он назвал адрес бара, попросил номер такси и оставался на связи все двадцать минут, пока я ехала с вовсе не кровожадным джигитом. За эти двадцать минут он влил в себя еще три шота, а оставшиеся четыре достались кореянке. Я слышала, как она шепотом задавала вопросы обо мне:

– Кто такая? Почему не знаю?

Митька отшучивался и, пообещав, что расскажет в следующий раз, не без помощи Ханы плюхнулся в мое такси, едва оно припарковалось у бара.

Съемная квартира моего спасителя находилась на одиннадцатом этаже панельного дома в незнакомом спальном районе. Это была чистенькая, даже уютная, однушка с большим книжным шкафом, на открытой полке которого красовалось собрание сочинений Макса Фрая. Я тогда к своему стыду не читала этого автора. Слышала, но не читала. Взяла на заметку, и уже потом выяснила, кто стоит за звучным псевдонимом, моментально завладевшим моим воображением. Помню, я тогда подумала, что это, скорее всего, шпионский детектив, но все оказалось куда интереснее. Стоя там, у шкафа, в своих мыслях, я не заметила, как Митя подошел ко мне со спины с бокалом белого вина и окунулся носом в мои кудряшки.