Единственное, что он за это просил, чтобы она на официальных приёмах выглядела идеально. Ради этого в кремлёвском ателье ей пошили целый гардероб вечерних платьев и заказали у итальянцев кучу самых модных туфель и босоножек. Ещё Егорка привёз огромный чемодан французской косметики из Парижа. От неё требовалось всё это правильно сочетать и умело носить. Вот тут-то она впервые ощутила себя полнейшей невежей, и ей стало так обидно. Сначала пришлось несколько раз вызывать специалистов с Мосфильма, чтобы они помогли ей нарядиться на официальные приёмы. Приезжали модельер, парикмахер и визажист доводить её до совершенства, а ей было так стыдно, что она потом горько ревела. После этого Наташа обложилась журналами мод со всего мира и, хотя не понимала, что там написано, тщательно изучала фотографии моделей, стараясь сформировать у себя художественный вкус.

Егор сидел на большом кожаном диване в холле и смотрел сквозь большие стеклянные входные двери на аллею, ведущую от ворот к даче. На ней показалось босоногое семейство Лебедевых. Кирилл дома и на отдыхе всегда ходил босиком – и вся семья, глядя на него, тоже. Впереди гордо вышагивал глава семейства в соломенной шляпе с узкими полями, майке-безрукавке и шортах до колен, неся на руках полуторагодовалого Вадика, на котором были белые трусики и панамка. За отцом следовал, выпятив живот, почти четырёхлетний Макс в панаме, майке и шортиках. За ним нога в ногу семенил трёхлетний Глеб, одетый как старший брат. Все мужики Лебедевы выглядели на одно лицо. Егор долго пытался найти в них что-то от Насти, но так ничего приметного и не обнаружил. Видимо, кровь отца оказалась настолько сильной, что совсем задавила в детях материнскую кровь.

Замыкала отряд сама Настя в шифоновом платье карамельного цвета с узором из белых бабочек и элегантным поясом, подчеркивающим талию, юбкой чуть ниже колен с односторонними складками по кругу, лифом с выточками, выделяющими грудь, застёгнутым до пояса на пуговицы. Её белокурые длинные волосы были схвачены золотыми заколками с рубинами и спадали с плеч красивыми локонами.

Семейство вошло в холл, и Егор, встав с дивана, направился им навстречу.

– Привет босякам! – шутливо поприветствовал он их.

– Привет! Можно подумать, что ты сам в калошах, – ответил Кирилл.

Они пожали друг другу руки.

– Здлавствуйте, дядя Егол! А мне папа танк подалил! – похвастался Максим, показывая игрушечную модель танка, которую нёс в руках.

– Значит, ты теперь будешь, как и я, танкистом. Вместе будем служить.

Со второго этажа по широкой винтовой деревянной лестнице спустилась Наташа и поздоровалась с гостями.

– Ну вы пока идите на веранду, а я за Серёгой схожу. Видимо, он проспал, будить надо, – сказал Егор и, открыв боковую дверь, скрылся в коридоре.

Прошёл в дальний конец и постучал к Ершову. Долго никто не отзывался, наконец из-за двери раздалось:

– Войдите! Там открыто.

Егор вошёл в прихожую и громко сказал:

– Привет, Серёга! Ты где?

– Привет! Я ещё не встал, – раздался сонный голос из спальни.

Сергей лежал в кровати, прикрыв интимное место скомканной тонкой простынкой, и таращил на него заспанные глаза. Выглядел он лет на двадцать, хотя подписал контракт сразу после окончания университета, в двадцать три года. Симпатичный тёмно-русый парень с очень приятными чертами лица и красивыми иссиня-голубыми глазами. Спортивный и отлично сложённый, давно не загоравший и поэтому весь белый.

– Мы же на рыбалку собрались, а ты хомяка давишь! Кирилл уже со всем своим семейством пришёл, – укоризненно сказал Егор.

– Всё, всё! Встаю и одеваюсь! Придётся идти голодным. Но сам виноват, что проспал, – суетливо ответил Сергей, вскочил с кровати и быстро проскользнул мимо Егора в прихожку к своему гардеробу, видимо, застеснявшись своей утреней эрекции, другого ему стесняться не имело смысла, потому что они друг друга голышом уже сто раз видели и даже где у кого родинки, знали.