Насколько мог быстро я собрал свои пожитки, как сноубордист в бордеркроссе, обогнул несколько оград и оказался возле склепа, где ещё несколько минут назад сидел художник. Я зачем-то обежал вокруг него и подобрал оставленную Парсельером газету. Это оказался тоже номер «Либерасьон», правда старый – страницы пожелтели и местами были сильно истрепаны. Я не стал вдаваться в подробности, сунул его в сумку, чтобы при удачном стечении обстоятельств отдать (какой-никакой, а повод для того, чтобы завязать беседу) и бросился к выходу с кладбища.

Как быстро я не бежал, но вновь увидел его только тогда, когда выскочил на бульвар Клиши. Одет Парсельер был более чем неприметно: в коричневый в мелкую клетку пиджак, короткие брюки и кеды Convers, и он скорее всего затерялся в толпе, если бы не примечательная деталь. На нем была белая фетровая шляпа, какими, как созревшими одуванчиками, ближе к финалу усеяны все трибуны Ролан Гаррос.

Я следовал на почтительном расстоянии, которое пока не мог сократить: он шагал достаточно быстро, но его шляпа как-то особенно выделялась на фоне запруженной улицы, и я не боялся потерять его из виду.

Он пересёк площадь Бланш, но, к счастью, в метро не спустился; я же поравнялся с Мулен Руж и миновал стоящий напротив газетный киоск. Сколько себя помню, там всегда, и в дождь, и в зной заправлял улыбчивый однорукий Саид. Я машинально кивнул головой, но Саида там не оказалось: вместо него был какой-то седой, по виду северянин или ржик6. Что ж, у всех людей случаются потребности и нужды, и Саид не ангел и не исключение. Однако даже при беглом взгляде я заметил несколько странностей, которым в пылу преследования не придал серьезного значения. Стало меньше цветных иллюстрированных журналов, зато газет – несравнимо больше. Куда-то улетел сине-малиново-оранжевый тукан Марка Дорселя7, и с боковой стенки исчезла вся порнуха, а ведь ещё час назад, когда я покупал Либерасьон, видел анонс нового фильма «Медсёстры с пылающими попками – 2». Раскупили за час? Странно, наверное, магнитные бури, и вскоре, как следствие, демографический взрыв.

Я отыскал глазами белую фетровую шляпу и устремился через площадь. Наверно мне показалось, но заметно похолодало: откуда ни возьмись появились дождевые тучи, а неприятный северный ветер принялся заигрывать с юбками и подолами платьев тех немногочисленных представительниц прекрасного пола, которые несмотря на повальную феминизацию всё-таки сохранили верность женской одежде. Небо потемнело и опустилось вниз, будто это мне кто-то надвинул на самые глаза широкополую шляпу.

На переходе я еле успел проскочить перед лихачом на древней угловатой BMW. Машина выглядела абсолютно новой, почти с иголочки, и скорее всего была восстановлена каким-то любителем винтажа.

Я постепенно сокращал расстояние, попутно размышляя, как наиболее прилично и ненавязчиво завязать знакомство со своим кумиром. Вслед за ним я пересек рю де Дуэ, потом он спустился до следующего перекрестка и свернул направо, на рю де Кале. Я последовал за ним, обогнул GHM8 и очутился… на абсолютно пустой улице.

Это было невероятно, потому что я уже почти догнал Парсельера, и не прошло и пяти секунд, после того момента, когда он скрылся за поворотом. Вокруг в пределах возможной досягаемости кроме гостиницы и прачечной не было ни одной двери, за которой он мог бы скрыться. Значит оставался только один вариант. На всякий случай я заглянул через широкую витрину в прачечную, но не увидел там ни души. После этого я нерешительно перешагнул порог отеля. Зазвенел колокольчик на двери, и на меня уставилось вежливо-равнодушное с оттенком настороженности лицо портье.