Пробираясь сквозь толпу, Джулиет ощутила тоску по дому. Она отдала бы все на свете, лишь бы оказаться сейчас на Персиммон-роуд, налить бокал аргентинского мальбека, который посоветовал их сосед-виноторговец, или подобрать ингредиенты для какого-нибудь рецепта из «Гардиан» за прошлую неделю. Они всегда брали субботние газеты и обводили в кружочек то, что собирались посмотреть, скачать на свои ридеры «Киндл» или приготовить в ближайшие выходные. В позапрошлом году Джулиет решила каждую субботу готовить вечером что-то новое, и ей это неплохо удавалось, лишь изредка она возвращалась к старым любимым блюдам, которые могла соорудить даже во сне, и стала довольно бесцеремонно обращаться с мисо, хариссой и гранатовой патокой.

Но в последний год Стюарт отказался от их субботних винных посиделок и перешел на «чистую» пищу. Он предпочитал растительную диету. Джулиет была за овощи – она их любила, – но знала, что муж имел в виду не тиану из баклажанов и кабачков, пропитанную оливковым маслом, с чесноком и петрушкой, сочащуюся моцареллой и осыпанную панировочными сухарями. Растительная пища в его новом мире была пресной и безрадостной. Тофу, кейл, мангольд, киноа, ростки бобов, люцерна – съедобность продукта определялась макро- или микроэлементами.

Повернув за угол и оказавшись на улице Риволи, Джулиет испытала облегчение. Она снова находилась в знакомой местности, и к ней вернулась уверенность. Она ускорила шаг и тут поняла, что ей не хватает именно прежнего Стюарта. Старого Стюарта, по которому она скорбит. По тому, у которого были слишком длинные волосы и животик; по тому, который без спроса доливал вина в бокал и включал «Перл Джем», когда выпито было слишком много. Она была бы рада, если бы Стюарт оказался сейчас с ней. Они бы поглощали стейк тартар и жареную картошку в какой-нибудь шумной брассери, по дороге домой заходили бы за дижестивом, может быть, рука об руку бродили бы вдоль реки.

Новый Стюарт будет сидеть в приложении «Страва» и искать лучшие места для пробежек. Джулиет представила, как он разминается в арендованной квартире, натянув кроссовки «Сокани», и пожалела об утраченном товариществе, которое связывало их с самого дня знакомства. Они были скорее соратниками, чем страстными любовниками. Близкими друзьями, которые строили совместную жизнь, потому что это было легко и хорошо получалось.

А теперь они стали друзьями без общего интереса…

Перед поворотом на улицу, ведущую к ее квартире, Джулиет прошла мимо отеля, такого неприметного и шикарного, что ей немедленно захотелось посетить его с тайным любовником. Фасад здания был кремового цвета, с идеально симметричными створками окон и дверью, обрамленной классическими колоннами. В нескольких ярдах по боковой улице находилась еще одна дверь, над которой висело затейливое панно с изображением золотой раковины, окруженной виноградными гроздьями и гирляндой из листьев.

Не успела она оглянуться, как оказалась в крошечном баре. Бармен в белоснежной рубашке смешивал мартини для пары в самом дальнем углу: их пальцы были переплетены, они что-то шептали друг другу и смеялись, их лица озаряли свечи.

Джулиет опустилась на бархатный табурет у стойки. Она была одна, но это не имело значения. Она была независимой женщиной с миссией открыть себя заново и хотела, чтобы для нее смешали коктейль в обжигающе-ледяном бокале. Бармен слегка кивнул ей в знак того, что подойдет, как только сможет.

Она взяла в руки лист со списком коктейлей и стала изучать окружающую обстановку. Бар был оформлен в черно-золотых тонах – типичный кич, – но продуманное освещение, роскошные ткани и мягчайший ковер придавали ему изысканности. Джулиет, очарованной его невысказанными обещаниями, захотелось остаться там навсегда. Заказав коктейль «Сайдкар», она ощутила себя победительницей. Она была здесь, о ней заботились, она баловала себя. Ей не нужен никто другой, чтобы получить максимум удовольствия от Парижа.