– Я об этом уже думала. Но потом изменила свое мнение, – Спок уже несколько раз требовательно ткнулся головой в ее руку, и она принялась почесывать его.

– Я понимаю, зачем они вам нужны, – дело в вашей бабушке. Но с тех пор, как вы здесь поселились, я ни разу не видел, чтобы вы ими пользовались.

– А я и не пользовалась, – она слабо улыбнулась и сделала еще глоток пива. – Слишком хлопотно. И они не подходят к этому месту, правда? Деревенский дом, большой старый амбар. Но они были ей нужны. На самом деле это просто иллюзия. – Видит бог, ей были нужны иллюзии. – Не так уж трудно перелезть через них или через стены. Но она нуждалась в иллюзии безопасности, уединения. Я нашла несколько старых писем.

– Ее писем?

Силла не собиралась рассказывать о них. Интересно, что развязало ей язык – пара глотков пива или просто его общество? Похоже, ей еще не встречался человек, который был бы так внутренне свободен и располагал к откровенности.

– Нет, адресованные ей. Несколько писем, которые она получила в последние полтора года своей жизни. От кого-то из местных жителей, потому что большинство штемпелей на конвертах отсюда.

– Любовные письма.

– Сначала да. Страстные, романтичные, интимные, – она наклонила голову и посмотрела на него поверх бокала, делая еще один глоток. – И зачем я это вам рассказываю?

– А почему бы и нет?

– Я еще никому не говорила. Наверное, попытаюсь выяснить, от кого они и кто этот человек. Как-нибудь поговорю об этом с отцом, потому что он дружил с сыном Дженет – моим дядей. Эта связь началась зимой, до того, как его убили, и, похоже, пошла на убыль через несколько месяцев после его смерти.

– Вы хотите знать, кто их написал, – Форд лениво погладил собаку ногой, и Спок переключил свое внимание на него. – Как он их подписывал?

– «Только твой», пока не переключился на нечто вроде «да пошла ты». Ничем хорошим это не кончилось. Он был женат, – сказала она, наблюдая, как Спок, очевидно удовлетворенный, свернулся у ног Форда и сопел. – Известно, что у нее были интрижки с женатыми мужчинами. От мимолетных до серьезных связей. Она влюблялась с такой же легкостью, с какой другие женщины меняют прическу.

– Ее жизнь была не похожа на жизнь большинства женщин.

– Я всегда считала, что это удобное оправдание для легкомыслия или эгоизма.

– Возможно, – пожал плечами Форд, – так оно и есть.

– Она жаждала любви, физической и эмоциональной. Она стала зависима от любви, как от тех таблеток, которыми мать начала кормить ее с четырех лет. Но мне кажется, что эта любовь была настоящей.

– Потому что она хранила ее в тайне?

Силла вновь повернулась к нему. У него хорошие глаза, подумала она. И дело не в том, что они красивые, с этим золотистым ободком и искорками на зеленом фоне. А в том, как они видят мир.

– Совершенно верно. Она никому не рассказывала об этом, потому что это было важно для нее. И, возможно, смерть Джонни сделала эту любовь еще сильнее и безнадежнее. Не знаю, что она писала ему, но по его письмам я могу догадаться об отчаянии и страсти, а также о его угасающем интересе, страхе разоблачения и в конечном счете раздражении. Но она не хотела его отпускать. Последнее письмо было отправлено отсюда за десять дней до ее смерти.

Теперь она отвернулась и смотрела на ферму.

– Умерла в том доме, через дорогу. Он сказал ей, ясно и грубо, что между ними все кончено и что она должна оставить его в покое. Наверное, получив это письмо, она сразу же села в самолет. Прервала съемки последнего, неоконченного фильма, ссылаясь на усталость, и прилетела сюда. Это было не похоже на нее. Она работала, любила свою работу, но в этот раз бросила ее. Только в этот раз. Должно быть, она надеялась вернуть его. Как вы думаете?