Лишь однажды за всю свою жизнь я плакала так горько, так мучительно…

После случившегося я стала намного усерднее. Ежедневно изучала дао, а в свободное время штудировала старинные труды, оставшиеся от старшего поколения бессмертных. Мое усердие вселяло надежду в Старшего ученика. Каждый раз, когда я овладевала новым приемом, я шла к пещере Мо Юаня и демонстрировала приобретенные навыки. Пусть он этого и не видел, но на душе мне становилось спокойнее.

Однажды, когда я медитировала в персиковом лесу, расположенном на дальней стороне горы, Старший ученик прислал мне журавля. Птица передала мне весть, что я должна поспешить в передний зал: там меня ожидает гость. Перед уходом я обломила одну из веток, поскольку та, что стояла в покоях Мо Юаня, уже начала увядать. Хотя наставник ушел в уединение, я продолжала поддерживать порядок в его покоях, чтобы, когда он вернется, ему было хорошо и уютно.

Сжав в руках ветку, я поспешила в передний зал. Мой путь пролегал через средний двор, где Тринадцатый и Четырнадцатый, расположившись под финиковой пальмой, заключали пари, пытаясь угадать: кем является гость, мужчиной или женщиной? Я предполагала, что, скорее всего, приехал мой четвертый брат Бай Чжэнь, поэтому, вынув из рукава жемчужину, невозмутимо сделала ставку. Войдя в зал, я не поверила своим глазам. Гостем оказался Второй сын Темного владыки Ли Цзин, с которым мы уже так давно не виделись. Принц грациозно восседал в кресле из грушевого дерева и, прикрыв веки, потягивал чай. Увидев меня, юноша замер.

В ту ночь Мо Юань устроил кровавую бойню во дворце Пурпурного света. Неужто Ли Цзин явился сюда, чтобы вернуть старый должок?

Юноша резво подбежал ко мне и, ласково взяв за руки, промолвил:

– А-Инь, я осознал, что желаю провести с тобою всю жизнь!

Ветка персикового дерева упала на пол. Стоявший за дверью Тринадцатый что есть мочи крикнул:

– Отдавай деньги, это девушка!

Я была в полной растерянности. Обдумав слова Ли Цзина, я распахнула полы верхнего одеяния и сказала ему:

– Я ведь парень, а ты так славно проводишь время с девушками в своих покоях. Ли Цзин, ты же не мужеложец!

Конечно, я вовсе не была парнем, у меня под кожей билось лисье сердце, пылкое и одновременно по-женски мягкое и покорное. Совсем не похожее на очерствевшее сердце бравого воина. Но поскольку матушка уже положила начало этой лжи Мо Юаню, мне не остается ничего другого, кроме как ее продолжить и притворяться юношей до того момента, пока не завершу обучение и не покину наставника.

Ли Цзин долго рассматривал мою плоскую грудь, а затем, вытерев внезапно потекшую у него из носа кровь, сказал:

– С того дня, как ты ушел, я много думал об этом. Меня самого порядком испугало это странное влечение. Поэтому я целые дни проводил с наложницами, пытаясь забыться. Сначала это помогало, но после твоего ухода меня днями и ночами мучила ужасная тоска. А-Инь, – низким голосом проговорил он, обнимая меня, – почему бы мне не стать мужеложцем ради тебя?

Рассматривая лежащую на полу ветку, я подумала, что все происходящее вызовет множество вопросов у подслушивающих соучеников. До меня донесся хохот Четырнадцатого:

– Какие деньги? Это кто кому еще должен?

Хотя Ли Цзин и примчался издалека, чтобы раскрыть мне свое сердце, я не испытывала тех же чувств по отношению к нему. Мне ничего не оставалось, кроме как отвергнуть его.

День близился к концу, в темноте путь через горы становился непроходимым, поэтому я собиралась оставить принца на ночь. Однако Старший, узнав, что мужеложец пытался соблазнить меня, выгнал принца вон.