Юноша заставил меня покружиться и, рассмотрев мое одеяние со всех сторон, серьезно сказал:

– Прежде мне не доводилось видеть вещей подобной расцветки. К сожалению, я не смог найти подходящего подарка на день рождения отца. А на тебе надета интересная вещица. Братец, ты окажешь мне большую любезность, если согласишься отдать свое платье.

Закончив говорить, он крепко схватил меня. Юноша слегка зарделся. Хоть ему и было стыдно, он ловко стащил с меня одежду. Несмотря на мужское тело, внутри я оставалась невинной девушкой. Когда происходит нечто подобное, принято оказывать немедленное сопротивление. Мы стояли на берегу пруда, легкий ветерок разносил дурманящий аромат лотосов. Я сопротивлялась изо всех сил, не прибегая, однако, к магии. Толкая противника, я не предполагала, что резкое движение заставит нас обоих упасть в пруд.

Чуткий слух Темного владыки давно уловил звуки потасовки, да и плеск воды привлек множество любопытных. Ситуация была унизительной до ужаса. Юноша сделал жест, который, как я догадалась, означал, что не нужно всплывать на поверхность. Поэтому мы, прижавшись плечом к плечу, нырнули на дно пруда. Нам пришлось на корточках просидеть в воде до самого наступления темноты. Когда берег опустел, мы наконец вынырнули на поверхность. После целого дня, проведенного под водой, нам ничего не оставалось, кроме как помириться, обменяться именными знаками[37] и стать друзьями.

Этот прекрасный юноша действительно имел отношение к Темному владыке, однако не был его наложником. Оказывается, я повстречала второго сына Цин Цана. Юношу звали Ли Цзин. Помню, я была удивлена, что Темный владыка, являясь мужеложцем, воспитывал сына.

После вышеупомянутых событий Ли Цзин пригласил меня как-нибудь на днях выпить чаю и вина, покутить, в общем, предаться веселью. Я была совершенно не в том настроении, чтобы веселиться, поскольку получила известие о том, что Цин Цан угрожал Лин Юю. Свадьба была назначена на третий день второго месяца. Лин Юй не желал этой женитьбы. Он трижды пытался покончить с собой, ударяясь о колонну, но каждый раз его спасали. Тогда Лин Юй отказался принимать пищу.

В те времена я не обладала большой магической силой, поэтому нечего было и думать о том, чтобы спасти Лин Юя, сбежав с ним из дворца Пурпурного света. Даже одиночный побег представлялся мне трудновыполнимой задачей. Поскольку я верила, что Мо Юань, прервав свое уединение, непременно спасет нас, мне было нетрудно оставаться во дворце: заточение не доставляло мне никаких неудобств.

Сначала мне казалось, что Цин Цан относится к Лин Юю с любовью и уважением, и положение юноши не внушало мне серьезных опасений. Однако позже выяснилось, что ситуация может принять другой, более трагический оборот. С той поры дни и ночи мои были полны горькой печали.

Узнав о причине моей грусти, Ли Цзин в порыве гнева разбил чашу, что сжимал в руке.

– Так тебя печалит этот пустяк? Почему ты не попросил меня о помощи? Видимо, ты не воспринял всерьез то, что отныне мы с тобой братья. Ты не считаешь меня старшим братом, но я все равно признаю тебя своим младшим братом. Голову даю на отсечение: до того, как наступит третий день второго месяца, я помогу тебе вызволить Лин Юя из дворца. Если хочешь что-то ему сказать, напиши. Вечером я передам ему записку и объясню, что он может быть спокоен. Говорят, что вчера он пытался утопиться в озере. Подумать только, нынешние бессмертные – столь нежные создания, что готовы утопиться в озере! Только мой отец может видеть в этом нечто выдающееся.

У меня просто не было слов. Мне не приходило в голову, что мой новый друг может быть обеспокоен произошедшим. В конце концов, он же сын Цин Цана. Вряд ли ему хочется доставлять отцу столько хлопот. Но, поскольку он настаивал, я молча приняла его помощь. Так как теперь я была перед ним в долгу, я делала все возможное, чтобы Ли Цзин остался доволен нашим кутежом.