Особенно интересные воспоминания сохранились о посещении Валаама Александром I в 1819 году. Об этом написал Борис Зайцев в книге «Старый Валаам». Путешествовал император инкогнито. И заранее сказал, что не желает никаких торжеств: едет как «штатный» человек с одним камердинером. Об этом игумена Иннокентия предупредил министр духовных дел. Но принять императора Александра, победителя Наполеона, властелина России, как какого-нибудь заурядного паломника духовное руководство монастыря не могло себе позволить. Как известно, «лучшее – враг хорошего». Навстречу выслали два судна в Сердоболь и Сальму. Александр прибыл в Сальму поздно вечером. Там его встретил иеромонах Арсений. Государь сообщил, что путь его – на Сердоболь. И еще раз подтвердил, чтобы не было никакой встречи. Чтобы ему не кланялись в ноги и не целовали руку. Но в тот день 10 августа 1819 года на Ладоге было неспокойно. Тучи, сильный ветер, большая волна. Государь даже спросил Арсения, можно ли выезжать в такую погоду. И тот ответил: «и в худшую плавали, Ваше величество, с помощью Божьей». Это и решило дело.

В монастыре всё время следили за озером. Но прошел день, наступил вечер, непогода не унималась. А судна всё не было. Стало совсем темно, дозорные решили, что сегодня никого уже не будет, ушли и легли спать.

Больше трех часов в полной темноте плыл император Александр. И только огонек св. Николая, покровителя мореходов, на пустынном островке помог Арсению провести через узкий пролив своего высокого гостя.

Причалили они в тишине и мраке.  И только когда подымались наверх по гранитной лестнице, в монастыре узнали о приезде. Зазвонили колокола. Засуетились монахи. Стали собираться, пробираясь во тьме по монастырскому двору с ручными фонариками. А гость стоял на церковном крыльце и терпеливо ждал.

Для монастырского руководства Александр был высочайшим начальством. Монастырь, как и вся Россия, – «его вотчина». Но император, несмотря на неудачную встречу, держался не как начальство. На этот раз он был простым паломником, богомольцем. И «паломник» должен был ждать, пока в соборе «приуготовляли». Люстры сияли, хор пел многолетие. Александр приложился к иконам, подошел под благословение к игумену и по очереди ко всем иеромонахам, каждому целуя руку. Себе же запретил кланяться земно.

В нижней церкви поклонился раке над мощами св. Сергия и Германа, а потом пил чай у игумена. Государь говорил, что давно собирался на Валаам, да задерживали дела. Расспрашивал обо всем, что касалось монастыря. После чая его отвели в царские покои над Святыми вратами. Уже в два часа ночи он был у дверей собора – пономарь едва успел отворить их. Александр отстоял утреню в соборе, раннюю обедню в церкви Петра и Павла, потом осмотрел монастырь и пешком отправился по пустынькам в лесах.

После полудня возили его в шлюпке по скитам, и Александр любовался красотою вод, лесов и гранитов валаамских. А вернувшись отстоял малую вечерню. Позже вышел и ко всенощной. Поместился у столба, во время поучения сидел на скамейке с братией, как полагается. Старый слепой монах Симон тронул рукой сидевшего с ним рядом государя и спросил тихонько: «Кто сидит со мной?» Александр ответил:

– Путешественник.

«Путешественника» провожали по-царски. Звонили во все колокола. Клиросные шли к пристани впереди, пели тропарь и догматик. За ними братия и государь с игуменом. Медленно отваливало судно, медленно шло проливом под гудение колоколов. А пение сопровождало путешественника и на Ладоге: по его просьбе, пели монахи хором Спаси Господи, Херувимскую и другие песнопения.