– Чего? То есть как это отчислили? – замирает он, держа бутылку с водой у своего рта. Он даже протрезвел, как мне кажется.

– Это значит, что меня пнули под зад!

– Вот так незадача, – обыденно отвечает и отворачивается от меня, разглядывая пустоты нашего холодильника.

Подхожу к нему, резко закрываю дверцу перед его носом и выхватываю из рук бутылку. Я бросаю её в раковину и вглядываюсь в его осоловелые глаза.

– Ник, а что ты знаешь о некой Изабелле?

– Какой ещё Изабелле?

Ноль эмоций. Ни один мускул на его лице не дёрнулся.

– Выкладывай! Я же вижу, что ты что-то скрываешь! – вынуждена пойти на хитрость. Я знаю, если на него хорошенечко надавить, то он выложит всё как с куста. – Что ты сделал с ней?

На кухне повисает молчание. Тишина, не учитывая моё пыхтение. Я зла на него. Если внешне Ник абсолютно безучастен, то это вовсе не значит, что он ничего не скрывает от меня и от Хоуп. Я ведь даже не знаю, где он работает. Он так и не признался мне, что это за секретная организация, в которой платят деньги, но на работу приходить не обязывают. У меня уже начинают возникать подозрения: а законно ли всё то, чем занимается мой братец?

– Ладно, была одна Изабелла! – раздражённо фыркает он. – На одной вечеринке ко мне подкатывала малолетка, но ты же знаешь, у меня есть Хоуп. Я кое-как отделался от неё. Мне пришлось сбагрить её Йену.

– И всё? – щурю глаза, пытаясь просканировать содержимое его души.

– Ну, он трахнул её, – стыдливо изрекает, я заламываю бровь. – Пару раз.

– Он? Не ты ли её трахнул?

– Нет! Как бы я посмел?

– Почему я не верю тебе?

– Потому что ты никогда не веришь мне! Что бы ни произошло, я всегда нахожусь под подозрением! Ещё скажи, что я причастен к гибели Железного Человека!

Ник взбесился. Он оскорблён. Обычно мне сложно вывести его из себя, но именно сейчас он накалился буквально в считанные секунды.

Может он говорит правду? А всё, что я сейчас наблюдаю – обычная реакция на ложные обвинения.

Отвернувшись от меня, Ник принимается делать бутерброд, что-то бубня себе под нос.

– Ответь ещё на один вопрос, – он резко разворачивается, наградив меня пренебрежением. – Обещаю, он будет последним: ты знаешь кто такой Даниэль Вульф?

– Нет, а кто это? Твой новый ухажёр? – подшучивает он.

Ясно. Не врёт.

– Нет, всего лишь дьявол во плоти, – безразлично отвечаю, направляясь на второй этаж. – Ладно, я пошла спать. Захочешь снова свалить – напиши хотя бы сообщение!

Как же гадко ощущать себя обманутой. Понимать, что тебя со всех сторон обложили ложью, но ещё хуже – осознавать, что во всём этом замешан родной тебе человек.

У меня больше не находится идей, как вывести брата на чистую воду, да и нужно ли? Не могу поверить, что Ник может подло поступить со мной и с Хоуп

Да, в каких-то моментах он далеко неидеальный, но он – мой брат. Самый родной человек. Пусть у меня и имеются сомнения, но я верю ему.

Что мне ещё остаётся делать?

Я верю ему, но в уме при этом не перестаю держать мысль о том, что каждый, независимо от кровных уз и благих намерений, рано или поздно может воткнуть нож в спину. А пока этого не произошло, я искренне надеюсь на то, что Ник не способен на подобную низость. Я хочу думать, что ему нет смысла мне лгать.

Во всей этой запутанной истории одному Вульфу идёт на руку сложившаяся ситуация. Он нарочно создаёт неразбериху вокруг, превознося себя и своё властолюбие. Этот человек привык к поклонению. Полагаю, что-то неладное творится с его самооценкой и тем самым он повышает её уровень. Не удивлюсь, если раз в месяц он находит такую же дурочку вроде меня и ведёт с ней так называемую игру «три долбаных желания». Соглашусь, перспектива неплохая, если учитывать, что эти желания в результате будут оплачены и, судя по всему, не хило, но тут у меня стоит барьер. Это дело принципов. Я ненавижу, когда кто-то, кому я ничем не обязана, заставляет меня делать что-то против своей воли. Если же Вульф на добровольных началах занимается благотворительностью подобным образом, то он явно выбрал не тот метод. Принуждение относится к насилию, а насилие – уже статья. Мистер Вульф ходит по тонкому льду.