Магнус гордо встряхнул головой:

– К чему. Я вспомню тебя и награжу за правду, когда сам стану конунгом!

– Ты забыл, – с печальной усмешкой напоминает Рагнар, – что Олав завещал престол брату, и об этом есть хартия.

Магнус говорит:

– Ну, когда Харальд умрет. Я ведь его переживу, я молодой и сильный. Смотри!

И он метнул топорик в дерево и хорошо попал.

– Молодец, – улыбнувшись, говорит Рагнар. – Но все же не стоит так говорить о дяде, пока он наследник престола.

Магнус с тех пор сильно преуспел в метании топорика и никогда с ним не расставался. Через год у него пробился пушок над губой, и старшие позволяли ему сидеть с ними равным на пирах, вина же не давали.

Раз в княжеской гриднице был пир в честь старого воеводы Вышаты, служившего еще при Вальдамаре-Крестителе. Он вернулся из Корсуни, где собирал дань.

Вышата много рассказывал об этом греческом городе в Таврии, а когда Ярислейв с семьей покинул пир, стал говорить о том, чего при женщинах не рассказывают: о продажных гетерах, о скотоложцах и о мужчинах, которые живут с мужчинами как с женами; о скоморохах и мимах и об атлетах, которые за деньги показывают свои телесные искусства.

Магнус слушал разинув рот, потому что никогда такого не слыхал. Но когда Вышата рассказал о схимнике, который, дав обет, семь лет ходил по земле на руках как на ногах, Магнус вскочил и говорит:

– Вот невидаль! Я хоть сейчас могу на руках пройти от того края стола до этого, не задев посуды.

Многие его словам засмеялись, а другие стали подбивать Магнуса на это дело, чтобы побиться об заклад. Вышата говорит:

– Ну иди, коль такой удалец. Пройдешь – получишь чару вина, зря похвастаешь – еще год тебе не быть на наших пирах.

– Забито, – говорит Магнус. – Готовь чару.

Вот он подходит к краю стола, встает на руки и начинает идти, огибая блюда, кувшины и кубки.

И все смотрят и весело его подбадривают.

Вот Магнус доходит до середины стола и останавливается, потому что там такое большое блюдо, что его нельзя обойти.

Теперь скажем, что за этим блюдом сидел один из варягов, оставшихся с Рагнаром, такой тучный, что кони не могли его носить, отчего он и был прозван Хрольв-пешеход. И этот пешеход глядел на стоящего вниз головой Магнуса с насмешкой.

Тогда Магнус напрягся и хотел перепрыгнуть блюдо, но не сумел, и все, что было на блюде, опрокинулось на Хрольва, замарав его одежду. И Хрольв, рассердясь, ударил Магнуса по руке, и тот упал со стола.

Тут поднялся большой шум, одни говорили, что зря хвастал Магнус, другие упрекали Хрольва. Вышата говорит:

– Простим обоим и посчитаем, что спора не было.

Пир снова пошел чередом, и гости скоро забыли о Магнусе, он же тихо сидел в углу, сжимая в руке топорик, и глаза у него горели, как у загнанного звереныша. И не сводил он их с золотой цепи на толстой шее Хрольва.

И вот, когда все стали расходиться, вдруг топорик просвистел и рассек золотую цепь Хрольва вместе с его шеей. А Хрольв упал и умер.

Вышата в тишине говорит:

– Ты что сделал?

Магнус гордо выпрямился и, как умел, сказал вису:

Тут все опять зашумели и обступили Магнуса, и некоторые хотели даже его убить, говоря, что он нанес удар в спину. И уже обнажились мечи, но Вышата отвел их, сказав:

– Не нам, низким, проливать королевскую кровь.

Он сгребает Магнуса в охапку и несет его по дворцу в покои конунга, и стража их пропускает. Ярислейв же лежал в постели, но не спал.

Вышата бросает Магнуса на постель и говорит:

– В другой раз стереги получше своего жеребенка.

Конунг приподнялся, оглядел обоих и говорит строго: