– А прихорашиваешься так, словно на свидание!

Мать Дарьи сказав это, хотела удостовериться в словах дочери. Она чувствовала свою дочь и понимала, Дарья ведет себя не как обычно.

– Мама, прекращай переживать за каждый мой шаг, если хочешь, я останусь дома, – умоляющим голосом сказала Дарья.

Эти последние слова Дарьи вынудили мать призадуматься. Понимание того, что дочь готова подчиниться ее воле, невзирая ни на что, вынудили ее изменить свое отношение к сборам дочери на более дружественное. Она сознавала, что иногда ее забота бывает чрезмерной и что это не совсем правильно. Ведь рано или поздно Дарья встретит своего суженого и ей придётся смириться с волей дочери. Но гарантия непрерывности связи между ними требовала жертвенности в отношениях. Было сложно найти ту самую золотую середину справедливых отношений, которые и Дарья воспринимала бы как правильные. Вечная тревога в душе матери мешала этому. Сегодня впервые она хотела дать ей некую свободу, но и это сделала с нравоучением:

– Дочь, девочка моя, ты уже взрослая и должна понимать, что правильно, а что нет. Не совершай ошибок! Я до сих пор расплачиваюсь за то, что ослушавшись родителей, вышла замуж за мусульманина. Твой отец из-за своих принципов разбил всю мою жизнь.

– Когда ты так говоришь, у меня складывается впечатление, что ты никогда не была рада моему появлению в твоей жизни, – с грустным лицом произнесла Дарья, опустив глаза.

– Что за глупость?

Она, обняв Дарью, прижала крепко к груди.

– Если бы у меня был выбор, я бы вновь выбрала ту жизнь, в которой есть ты, невзирая на трудности. Единственное хорошее, что сделал твой отец – это ты! – мать улыбнулась и продолжила:

– Когда придет момент выбирать спутника жизни, задумайся о том, что вы во всем должны быть похожи. Поэтому желательно, чтобы он был нашей веры.

– А мне кажется, это не главное. Достаточно если он будет любить меня, и я смогу положиться на него, – возразила Дарья.

– Было время, я тоже так думала.

Высказывание дочери было истиной, с которой сложно было согласиться матери, поэтому мать решила не продолжать.

– Ладно, готовься, а то еще опоздаешь, – поцеловав дочь в лоб, сказала мать и вышла из комнаты.

Решив надеть черный шелковый брючный костюм, она начала гладить белую сорочку, но как назло, начал барахлить и не нагреваться утюг. Покрутив регулятор на утюге, чтобы исправить его, она, сама того не замечая, поставила его на максимальный нагрев, и начав гладить, тут же прожгла сорочку.

Эта было последней каплей, так как во всей тщательно выстроенной цепочке ее туалета именно эта сорочка была главной. Она уселась на кровать и огорчённо промолвила:

– Может действительно не стоит идти на эту встречу.

В это время, в ожидании Дарьи, Ясин уже сидел за своим любимым столиком в Пронто. Этот столик был на втором этаже, у большого витражного окна, которое выходило на дорогу перед входом. Странные мысли приходили в голову, когда внимание останавливалось на каждом увиденном женском силуэте. Ясин, смотря на прохожих, надеялся увидеть ту самую загадочную девушку у пещеры. Но его охватывали сомнения, ведь память стерла то, как она выглядела, но оставила глубокий след от ощущения первой встречи. Несмотря на то, что он помнил ее глаза, улыбку и цвет волос, никак не получалось собрать эти картины воедино и воссоздать ее полный внешний облик. Ясин посмотрел на часы. Было 10:45. Казалось, что с того момента, когда он в последний раз смотрел на часы, прошло много времени, а часы показывали всего лишь одну минуту:

– Так можно и время остановить, – произнес он вслух.