Она не шевелилась. Руки её безвольно свисали. Голова была откинута назад.

Брат, покачнувшись упал на колени. За его спиной стоял Александр, он тоже был весь перепачкан кровью, лицо побледнело, а во взгляде отпечатался страх. На правой руке отсутствовал рукав дорожного костюма, и я заметил след от глубокого укуса.

Отец промчался мимо нас с Демьяном на ходу крикнув:

– Лекаря быстро!

– Уже послали – глухо отозвался Захар.

Правитель подошёл к матери и сел на колени. Никита не поднимал на него своего взора. Сидел молча и бережно держал её тело в своих руках. Только сейчас я заметил, что он весь дрожит.

– Как это случилось? – спросил отец.

Ответить решился Александр, голос его звучал глухо. В нём присутствовала дрожь:

– Бурборы напали… Мы пришли к реке, матушка попросила оставить её… Ритуал… они выпрыгнули прямо из воды… Она была у берега… пока мы подоспели… уже всё случилось.

– Кто с вами был? – прокричал отец.

Александр вздрогнул и произнёс:

– От..ряд Никиты.

– И всё?!!

Все молчали.

– Я спрашиваю и ВСЁ???!!!

– Матушка велела… не брать… больше никого.

Наконец смысл происходящего стал просачиваться в моё сознание.

«С мамой беда!» – подумал я и испугавшись этой мысли невольно вскрикнул.

Я было дёрнулся в направлении матушки, но сильная рука Демьяна легла мне на плечо. Отец обернулся в нашу сторону и бросил мужику:

– Уведи его. Наверху покои, запри там.

И снова повернулся к телу матери.

Демьян взял меня за локоть и повел наверх. Я сопротивлялся, кричал. Не хотел покидать семью в такой час. Дядьке в прямом смысле пришлось волочь меня по коридору. Он что-то говорил, но я не слушал.

– Которые твои покои?

Спросил Демьян, уставившись на череду дверей в длинном коридоре.

Я не ответил. Тогда он отворил первую попавшуюся дверь и втолкнул меня в комнату. Схватил за обе руки и присев передо мной на колени сказал:

– Малец, ты не печалься раньше сроку. Коли добрая судьба, выживет матушка твоя.

Я ничего не ответил, даже не посмотрел на него. Только почувствовал, как слёзы стекают по щекам. Силы вдруг меня покинули, и я перестал кричать и биться в истерике.

Демьян развернулся и ушёл, заперев за собой дверь.

Весь день я был в комнате один…

Вечером ко мне пришёл лекарь. Посмотрел мою спину. Дал выпить какой-то отвар и ушёл. Не сказал ни слова. Как я его не умолял, только хмурился и вздыхал.

После него пришла нянька Дара. Она живёт в нашей крепости со времён рождения Александра. Мама взяла её в помощницы. Иногда она сидела и со мной, когда у родителей были важные дела.

Дара была полной женщиной, невысокая, с розовыми щеками от долгого стояния у плиты. Уже достаточно пожилого возраста. Магии в ней не было. Женщина плакала и вытирала слёзы фартуком.

– Как же так?.. Как же так?.. – причитала она, ставя поднос с ужином на стол.

– Что с матушкой? – спросил я. Она заплакала ещё сильнее, в голос.

– Нету больше мамки. Не-ту-у. – голосит нянька.

– Не правда – шепчу я.

– По-мер-ла-а – не унимается Дара.

Я начинаю плакать и кричать:

– Не правда! Не правда! Ты врешь!! Ты всё врешь!

Нянькины глаза округляются. Она перестаёт рыдать. На лице её отражается испуг. Видно думала, что мне уже сообщили. Осознав свою оплошность, женщина быстро покинула покои.

Я бросаюсь на кровать и реву без остановки. Вскоре возвращается Дара вместе с лекарем. Он поит меня каким-то отваром, а я уже не сопротивляюсь. Пью что дают.

После зелья на меня наваливается жуткая усталость. Хочется заснуть. Поначалу я борюсь с этим чувством, но ничего не выходит и я всё же проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

На утро приходит отец. Он просит меня одеться и спуститься вниз, чтобы проститься с матерью.