Вокруг самого особняка раскинулись обширные пространства грубо подстриженного английского сада с множеством дорожек, кустов, лавочек и воспользовавшихся свободой от стеснения старинных деревьев, повидавших немалое количество царственных персон на своем веку. Не редкие гости, приезжавшие сюда перед войной, могли любоваться множеством искусных скульптур в древнеримской стилистике среди широкого сада, но полуголые торсы женщин и мужчин уж точно не должны были ласкать взор юных глаз. К тому же неизвестные герои ушедших эпох не соответствовали требованиям новой политической системы.

В семистах метрах от особняка находилась школа куда и отправлялась учиться беспризорная детвора. Там же обучались и обычные дети из города. Крайне унизительно казалось детдомовским ребятишкам вышагивать до нее четким строем между другими свободными людьми, и хуже того, под бой пионерских барабанов. Некоторым воспитателям это почему-то ласкало слух. Совсем юные держались за ручки со своей парой. Более взрослые, пытались идти засунув руки в карманы, словно шли сами по себе, лишь случайно оказавшись в толпе. Мальчишки из более благополучных семей, шагавшие стороной, смотрели на такие походы с издевкой и не редко выкрикивали неприятные шуточки.

Нельзя не согласиться с той мыслью, что любое место, где живут люди, может быть не таким уж и плохим, даже очень не плохим, если бы сами люди не старались превратить его во что-нибудь изысканное до омерзения. Можно до бесконечности винить в этом человеческую природу, но я думаю не стоит об этом рассуждать много, а лучше стоит подумать об этом самому. Детский дом не был исключением из правил, так сказать, самых человечных человеческих взаимоотношений. Каждый там, в бегстве от эмоциональной и материальной нищеты и несвободы занимался тем, что отбирал друг у друга малейшие крупицы неожиданно привалившего счастья. И они переходили от одного к другому, от слабого к самому твердолобому, от умного к самому твердолобому, от самого маленького, ну опять же к самому твердолобому. Ладно если бы оно было только материальным, но лишь стоит только улыбнуться, вырвать, черт возьми, отвоевать из этого гнилого мирка крохотный кусочек счастья, как из какого-нибудь угла шипела ядовитая змея:

– Что зубы скалишь, жизнь что ли веселая?

 Невероятно трогательными казались события, когда щедрые на любовь дальние родственники раз в год, а если повезет и дважды, отправляли своим чадам посылки со всякой вожделенной здесь снедью. Как правило, небольшая коробочка вскрывалась и тщательно проверялась на предмет исходившей опасности, затем выставлялась на стол. Виновника торжества поздравляли с чем, его следовало поздравить и затем, будто по команде сотни рук одновременно врывались в внутрь подарка судьбы. Будто после разрыва гранаты через секунды на столе валялись куски картона, разорванные обертки, крошки шоколадных плиток и драные полиэтиленовые пакеты. Возле места события тоже не души, будто ничего и не произошло. Позже все награбленное вынималось из карманов и тайком поглощалось. Новеньким было невдомек, ведь работать нужно было двумя руками, можно и даже нужно резче работать плечами и ничего зазорного в этом нет. Но наука приходила с первого раза. Гордо стоящих и с сытым надменным видом взирающих на такое явления природы со стороны не находилось.

Увы, несмотря на всю армаду воспитательных мер, характеры и таланты многих мальчишек, а иногда и девчонок зачастую оттачивались отнюдь не в лучшую сторону. И если взглянуть тогда на детей взрослым и опытным взглядом тюремного надзирателя, то можно легко предположить, кто и кем встретит свою взрослую жизнь и достойную старость. Например, тот мелкий, но прыткий и ловкий картежник – будущий шулер и мошенник. Его даже большаки не трогают, так ловко ему удается пробиваться. Тот большой, смахивающий на эмоционально пустого имбицила, рано или поздно кого-нибудь отправит к праотцам, и даже угрызений совести не почувствует. Следующий пример – тот тощий с бегающими взглядом ворона, – станет отличнейшим вором. В общем, несмотря на все старания, немалая часть невольных обитателей детских домов стабильно наполняла тюрьмы.