Сама же школа, как я уже упоминал оказалась не самой лучшей в округе. Ее не любили и даже обходили идею отправить туда своих чад родители, кто жил поблизости, как раз за тот самый контингент. Мало того, ее избегали более менее приличные преподаватели, даже те, что были сравнительно молоды и не достаточно опытны. Конечно это были женщины, нередко практикантки, еще даже не успевшие получить свой дипломом. Толи в наказание, то ли чтобы с головой окунуть их, так сказать в жизнь, они оказывались в подобных местах и даже местах похуже этого. Ну что же, раз есть проблема и конечно рождается решение. Некоторые из молодых учителей пытались до последнего казаться строгими, даже железными, но все их попытки, разумеется, кончались фалом под шум оголтелой толпы. Трудно было вообразить их разочарование, когда внутреннее воодушевление трудами древних философов, самыми чистыми человечными идеями, вместе с искренним желанием принести свет в темные углы, сменялось образами сожжения на костре, под смешки и оскорбления со стороны своего же разума. После такого, разумеется, накрепко оскотиниваешься и начинаешь по-новому смотреть на жизнь, по крайней мере настороженней к пламенным стремлениям и ко всем, кто к ним призывает.

Но были и крайне одаренные среди них. Одна из примечательных преподавателей того времечка, была маленькая и тоненькая девчушка. Ей быстро удалось найти подход и возвратить себе власть, когда мальчишки напрочь отказывались быть тише воды, ниже травы. На пике своего отчаяния она издавала такой истошный плачь, что по каждому ученику пробегали крупные мурашки, будто они убили ее, искалечили, или склонили к самоубийству. Уже не казался столь невероятным сценарий скорых похорон, когда она просто пойдет и бросится с крыши ратуши. Конечно же находились смельчаки расценивавшие ее «слабость», как повод для издевательств, но всегда находились те, кто начинал шипеть на них, показывая злобу и опасность такого поведения. Никто не разглядел ее выходки, как инструмент женского могущества и мало помалу выскочки становились более покладистые, по отношению к ней.

Были и преподавательницы повеселей. Следующая например по способностям, успешно пользовалась своей красотой и сексуальностью, чтобы повысить градус внимания, к предмету разумеется. Умеючи поддерживая форму своей юбки и положение ног, она сосредотачивала мальчишеское внимание, пусть не на всем преподавателе, но зато его полностью лишался сосед по парте. Таких любили, таких рисовали в конце тетрадок, пусть даже и без одежды. Она любила выставлять различные позы для сидения, что было не меньше десятка, приемы скрытого магнетизма, а также нередко происходили, казалось бы невинные, ню-ситуации. Большая часть ее арсенала было позаимствовано у голливудских и европейских красоток из популярных кинолент того времени.

Словно Бухенвальдская ведьма она бывало прохаживалась между рядами школьного класса и самым шумным она прикладывала длинной деревянной линейкой по щеке, а чуть позже, когда ученики привыкли к ее выходкам, линейка шлепала жестче, болезненней и даже иногда разукрашивала юношеские щеки после звонкого удара. Всех в классе это забавляло, ее это также веселило и довольная ухмылка не сползала с ее лица. Зачем скрывать, все хотят иметь немножко власти. Каждая козявка в этом мире жаждет, в той или ином смысле признания чего-то, что доказывает обладание этой властью. И часто в голову многим из нас приходят мысли, а как я могу воспользоваться положением на своем рабочем месте, как я могу разукрасить свои трудовые будни. И тогда чиновник берет взятки, а малолетняя нимфа охмуряет разрывающихся от вожделения мужчин.