Тарновский привстал в кресле, положил локти на стол. Неприятно, конечно, все это. Придется переквалифицировать Костика из дураков во враги, закрашивать черным еще одну клетку на доске жизни. Впрочем, разговор еще не закончен, посмотрим, что будет дальше.

Он постарался вложить в голос, как можно больше сарказма.

– Нет, Костя, Гена не просто далеко, он очень далеко. Но и это еще полбеды. Тут, ведь, добавляется еще и фактор времени. А, если эти два понятия связать вместе, то получится, что далеко он слишком долго. Вот в чем главная проблема, Костя. А насчет дивидендов, так пусть приезжает – я готов выплатить все, что ему причитается. Совет акционеров, по-моему, предусмотрен у нас в первом месяце первого квартала, так что, в следующем январе я его жду. Кстати, неплохо было бы ему предъявить убедительные основания своего отсутствия – когда будешь снова разговаривать с ним, передай ему это. Впрочем, я думаю, для него это – сущая ерунда. Единственное – надумает ехать, пусть, хотя бы, за пару дней сообщит, не хочется ударить в грязь лицом.

Тарновский откинулся в кресле, скрестил руки на груди. Костик понимающе осклабился, в глазах его мелькнула тень одобрения.

– Согласен полностью. Гена поступил с тобой, мягко говоря, не по-джентльменски. – он смачно хохотнул. – А если по-русски сказать, так и вообще…

– Кидалово, – проворчал молчавший до сих пор Широв.

– Вот я и говорю, – подхватил Костя, – кидалово. Все вокруг, конечно, на твоей стороне, Саша. Ты – мужик. После такого опять подняться – это дорогого стоит!

– Так что Гена? – сухо напомнил Тарновский.

– Ну-у, понимаешь, – протянул Костя, снова закатывая глаза к потолку.

Тарновский не стал дожидаться окончания мизансцены.

– Костя, мне сегодня еще верст пятьсот по области мотать, так что, давай договоримся – ближе к телу.

– Как скажешь, – Костик пожал плечами, криво усмехнулся. – Короче, Гена предложил мне свою долю в «МегаЛинке», готов уступить по сходной цене. Такие дела…

Тарновский покачал головой. Пока ничего нового, но, кто знает, как далеко намерен зайти Гена, насколько жаден и несговорчив окажется Костик.

Он заговорил устало, снисходительно, всем своим видом выказывая брезгливую терпеливость (хорошие шансы вывести противника из себя).

– По нашему законодательству, Костя, это можно сделать только с моего согласия…

– …Заверенного нотариально. Я знаю это, Саша, – в голосе Кости послышались нотки превосходства, словно делая ход в игре, он тут же продолжил: – Гена готов выписать мне доверенность на право управления.

– И это тоже только через меня, – Тарновский не удержался, поддался мгновенной вспышке раздражения, заговорил зло, рублено: – и вообще, все документы оформляются нотариально и только здесь, на территории страны, в присутствии всех заинтересованных лиц. Так что, если Гене так приспичило, пусть поднимает свою орденоносную задницу и стартует сюда. И кстати, он еще гражданин? Если нет, то я, вообще, не знаю, возможно ли это все для него в принципе? – говоря, он рисовал какие-то каракули у себя в ежедневнике (пусть думают, что – пометки по делу). – Ведь, канадский паспорт он тоже еще не получил? Вот видишь!

Тарновский чувствовал, как пузырьки адреналина взбивают кровь, как воздушный их хмель кружит голову – уже и забыл, как это бывает. Он посмотрел Костику в лицо, но тот неожиданно спрятал взгляд. Ого! Угроза?

Костик заговорил, не поднимая глаз:

– Саша, Саша, – после бурной эскапады Тарновского его голос негромкий, неторопливый, казался шепотом, – пусть все тысячу раз так, как ты рассказываешь, пусть ты тысячу раз прав. Дело же не в документах, дело – в справедливости.