Да, да, уважаемый читатель, хочу заметить, что под пристальным взором этого очаровательного молодого человека, моя героиня погружалась в сказку, которую он ей часто дарил. И то, что они были из прошлого века, это так подтверждалось. Вот они уже идут, манерничая, она, представляя себя в кринолине и делая реверансы то в одну, то в другую сторону, а он, словно одетый во фрак, предупредителен и изыскан в манерах, сопровождающим жестом ведет ее по лестнице вверх. И в парке кроме них нет никого. И от этого еще более свободны их движения и музыка речи.

– Это наш сад. Прогуляемся еще? Посмотрим какие розы расцвели в нашем саду для нее, – говорил он, не выходя из образа

Они, еще более войдя в эту роль, уже называли друг друга на «вы».

У ротонды, пройдя через мостик, где журчал ручей, заливались птицы на все голоса, и все это было так созвучно их настроению, единению прекрасного, что не нужно было слов, а только присутствие друг друга и взгляда, чтобы утвердиться в мысли одинакового ощущения блаженства.

И ниоткуда ни возьмись заиграла музыка, а он подхватив ее в танце, взял на руки и начал кружить..Как он умел это делать! Она себе казалась пушинкой в его руках. Настолько легко ему это удавалось, что она не могла удержаться от смеха и счастья.

– Поставь меня на место, – смеясь и смущаясь говорила она ему каждый раз, потому что захватывало дух от этого всего, и хотелось чуть отдышаться. Сердце ее стучало так, того и гляди – выпрыгнет наружу. Как она была счастлива! Как они оба были счастливы!

Утро было солнечное, но немного прохладное. Море за окном, заставило ее немедленно встать и выйти на балкон. Чайки, так низко пролетающие на фоне моря и неба делали виражи, то поднимаясь, то опускаясь над гладью морского пейзажа.

– Море музыкальное. Я оделась в море. Слышишь хор чаек? – спрашивала она у него и в то же время разговаривала будто сама с собою.

– Вообще! – в дреме улыбаясь ответил он.

Утренние растяжки на балконе, под сопровождение набегающих волн моря и умиротворяло, и настраивало ее на гармоничный лад. Розово-голубое небо и ослепительное солнце на нем поднималось празднично и торжественно, открывая новый день утренней зарей. Она не дожидаясь пока все проснутся, вышла к морю, где оказалась совсем одна.

«Я и целое море со мной! Здравствуй, море! – приветствовала она его. – Море – живое! – думала она. И если бы могла, то обняла бы его и положила себе в карман, и когда нужно, то разворачивала бы его себе, как скатерть-самобранку.

Пройдя вдоль небольшой аллеи, она присела на широкое плетеное кресло, стоящее возле главного корпуса, над которым свисали вьющиеся цветы, и у самых ее ног появились те же самые павлины, которые встретили их в первый день приезда. Павлины у ног, опять же казалось, появившиеся ниоткуда, да еще с распустившимися, как веера, перламутровыми хвостами, делали утро еще более сказочным.

Так он и застал ее в такой картинке.

– Вот она где. Павлины уже к ее ногам пришли. Пожалуйста! – сказал он весело и сделал снимок"Она и павлины».

Павлины по-царски гуляли по всей территории и затем зашли в кафе-ресторан, через открытую дверь, ведущую сразу к морю.

Окна кафе выходили на море. Светлый зал, цветы и разнообразное меню с обязательной веточкой грозди винограда на столах, было атрибутом каждого дня.

Она просила сварить ей кофе из молотых зерен, привезенного с собой. Шеф-повар с удовольствием исполнил ее просьбу, за что она искренне его благодарила.

После завтрака они снова гуляли в парке, находя новые места и удивительные деревья и беседки.