Очень не хватало привычной болтовни Онри: рассуждений о каких-нибудь важных, и в то же время банальных вещах, вроде дружбы или смысла жизни. В последнее время Онри вообще предпочитал отмалчиваться: то ли ему было трудно говорить, то ли он злился, то ли… не хотел говорить именно с Ки. Так что княжичу приходилось довольствоваться только лишь фактом его здесь присутствия, что само по себе было уже немалым утешением.

***

Башня Ветров стояла в самом центре города. Чем ближе экипаж подъезжал к ней, тем выше становились здания: сначала в них росло только число этажей, а затем и высота потолков. Те дома, что выходили окнами на городскую площадь, были и вовсе неестественно вытянутыми, с острыми, пронзающими небо крышами. Но все равно Башня Ветров была настолько больше их, что соревноваться было бесполезно. Тем более, что построили ее еще в стародавние времена, и способ, которым неизвестный зодчий возвел столько этажей, был прочно забыт. А, возможно, его заставили забыть и зодчего, и строителей, навеки упокоив их под стенами, как некогда водилось.

Экипаж прогрохотал по брусчатке площади, въехал в центральные ворота и покатил по аккуратной дороге, по обеим сторонам которой стояли приземистые, но очень красивые здания: Башня Ветров была всего лишь центральным строением всего ансамбля. Здесь, за высокой стеной, отделяющей княжеский двор от города, жили и трудились сотни человек, от поваров до службы охраны, и всем им нужно было где-то работать и спать. Сама же башня была отделена от них еще и садом – ухоженным, аккуратно подстриженным, со множеством мест для отдыха, игр и прогулок.

Но и сад они миновали. Экипаж подъехал к самым ступеням, укрытым широким ковром. Ехавший впереди Мэстре Чу спешился, дождался, пока экипаж поравняется с ним, и сказал племяннику:

- Тебе выделен верхний этаж. Завтра с утра жду в своем кабинете.

- Не ждите, - сказал Ки, вкладывая последний кирпич в стену отчуждения между ними. – Я не приду.

Мужчина как будто безразлично пожал плечами и пошел вверх по лестнице мимо недвижных фигур охранников.

- Не, ну я понимаю, у Онри крыша поехала. Он у нас всегда был немного «того». Но от тебя, Ки, я такого точно не ожидал, - сказал Джебб, покачав головой.

Княжич и сам не понимал, отчего вдруг решил сопротивляться. Тем более, что ничего хорошего это не сулило, одни проблемы. Захотелось заявить о себе? Зачем? О нем и так судачат. Захотелось показать себя взрослым? Но так он, напротив, продемонстрировал лишь подростковую вспыльчивость. Единственное объяснение неожиданному порыву пряталось в коконе из одеяла и не торопилось показывать оттуда нос.

Ки на миг прикрыл глаза. Права, тысячу раз права была Майрали. Онри что-то сделал с его головой, и теперь княжич не понимал, где граница между правильным и неправильным, где заканчиваются мысли Онри и начинаются его мысли. Даже когда Онри повел себя откровенно глупо и по-хамски, Ки умудрился последовать за ним. Возможно, Онри поставил себя так намеренно, стараясь показать себя более мерзким человеком, чем был на самом деле, чтобы Ки ужаснулся, передумал и отослал его обратно в Аттарию. А, может быть, преследовал какую-то иную цель, понятную лишь ему одному.

Все это промелькнуло где-то на краю сознания княжича, но он продолжал идти к этой пропасти, испытывая болезненное удовольствие от каждого шага. Да, надо остановиться. Ведь все равно ничего хорошего не выйдет. Надо забыть, вырвать из сердца и памяти. Надо… надо… но…

- Онри, идешь? – Ки осторожно тронул «кокон», чувствуя под ладонью острое плечо. Как же все-таки чудесно, что ему все еще доступны такие вот простые прикосновения.