Три с половиной колдуна. Часть 1 Екатерина Бунькова

1. Глава 1. Три друга

Спина болела. Ну кто в семнадцать лет будет жаловаться на боль в спине? В таком возрасте следует жаловаться разве что на родительский произвол, в крайнем случае – на несправедливость судьбы, но уж точно не на спину. Тем не менее, боль была, и адская, а избавиться от нее не было никакой возможности. По крайней мере, до конца лакейской смены в королевских покоях.

- Будьте вы все прокляты! – хриплым голосом орала Ее Величество, катаясь по обитой бархатом кушетке и безнадежно пачкая ее разлившимся зельем. – За что мне все это?

О́нри мог бы перечислить с десяток причин, за что, начиная от скверного характера и заканчивая недавней показательной казнью семей бунтовщиков, но волновал его сейчас исключительно вопрос перемены позы: с тех пор, как Ее Величество в порыве гнева велела присутствующим слугам склониться в поклоне позора, прошло уже минут сорок, и он уже практически слышал, как скрипят позвонки в пояснице, складываясь в будущий радикулит. Вот ведь угораздило его заступить на смену именно в тот день, когда у старой грымзы случилось обострение.

Впрочем, в последнее время редко выдавались такие дни, в которые ее бы не скручивала боль: неведомый недуг, не поддающийся лечению, медленно, но неумолимо вел Ее Величество к мучительной смерти.

Отчего все было так? Неизвестно. Кто-то считал, что ее прокляли, кто-то – что отравили, лекарь настаивал, что болезнь природная, хоть и неизлечимая. О́нри же было все равно, лишь бы королева уже укатила, наконец, на тот свет. Конечно, он понимал, что думать так нехорошо, но ничего не мог с собой поделать: старая ведьма не желала мирно угасать в кругу заботливых подчиненных и родственников, и упорно пыталась оделить окружающих хотя бы частью своих страданий.

- Ну чего ты на меня смотришь? – заорала она на несчастного лекаря. – Неси еще свой отвар!

- Но В-в-ваше В-в-величество, - забормотал несчастный старик, - так много нельзя. Вы можете уснуть и не проснуться. А если и нет, возникнет привыкание, потребуется больше… Потерпите немного, скоро боль уменьшится сама собой…

- Сама собой?! – порыв возмущения придал старой королеве сил, и она, рывком сев, пнула лекаря промеж ног. Тот что-то жалобно чирикнул и осел на пол. Лакеи синхронно втянули головы и сочувственно задержали дыхание. О́нри тоже пожалел бедолагу и на всякий случай сделал еще полшага в сторону, чтобы и ему не прилетело.

- А ты чего приплясываешь? – тут же обернулась королева, обдав смрадом гниющих внутренностей, который невозможно было перебить никакими благовониями. – Весело тебе, что ли?

- Нет, Ваше Величество, - поспешно ответил Онри, склоняясь еще ниже, отчего его поза из поклона позора превратилась просто в позорный поклон.

- Тогда сходи за другим лекарем, - королева повторно пнула все еще не поднявшегося старика. – И если он придет без обезболивающего отвара, то выйдет отсюда уже без головы. Понял?

- Да, Ваше Величество! – бодро вздернулся Онри, со скрипом распрямив, наконец, многострадальную спину, и тут же метнулся прочь из душных покоев. Остальные лакеи покосились на него с завистью. Смена заканчивалась, и Онри, сбегав в другое крыло за лекарем, мог уже не возвращаться. Что он, собственно, и сделал.

...

- Скажи, что у тебя есть пиво, - с надеждой спросил он, ввалившись в закопченную кухню, где толстый Джебб намывал котел.

- Конечно, - обрадовал его поваренок и махнул мыльной ручищей в сторону откинутого люка. – В подполе посмотри, слева, за грибной бочкой.

Онри спрыгнул в подпол, проигнорировав ступеньки, отыскал оплетенную ивовыми ветками бутыль и жадно к ней приложился. Пиво было дурное, да к тому же, тайком сцеженное в сосуд из-под оливкового масла, но им было не привыкать.

- Что, опять разоралась? – сочувственно уточнил Джебб, отирая руки, когда Онри, уже куда более благодушный, выбрался из подпола, беспечно покручивая бутыль на привязанной к горлышку петле.

- Не то слово, - сказал он. – И когда уже помрет? Всем легче станет.

- Не скажи, - Джебб махнул другу в сторону едва отмытого дощатого стола и полез в шкаф за объедками. – Ты у нас недавно, не знаешь, каково это, когда правитель меняется. Это, брат, такая задница, что и не расскажешь в двух словах. Все будто с ума сходят. Каждый маломальски значимый сморчок из благородных норовит на трон своего ставленника запихать. Все начинают сбиваться в кучи, травить друг друга, подставлять и прочее.

- Ну так то благородные, - фыркнул Онри и недовольно обтер мокрые локти о бока ливреи: стол был хоть и мытым, но липким, и ощутимо пованивал тухлой тряпкой. – А мы с тобой люди простые, без амбициев.

- Ну, положим, у меня тоже есть пара именитых предков, - укорил друга Джебб, ставя перед ним тарелку с остатками господского ужина. – Да и ты когда-то хвастал, что, мол, тоже не последнего десятка в городе.

- В городе же, - пожал плечами Онри, принимаясь за еду. – А тут так, мелкая сошка.

- Вот и послушал бы умных людей, - Джебб сел напротив и, потянув к себе бутыль, тоже сделал из нее пару мощных глотков. – Благородные – они на то и благородные, чтобы всегда быть не при делах и с чистыми руками. Так что травить, убивать и подставлять предстоит нам, слугам. И мой тебе совет: если припрет, иди и трави. Потому что иначе потравят тебя, чтоб не болтал. Так что пусть живет подольше старая королева, здоровьичка ей на сотню лет!

- Ерунда все это, - отмахнулся Онри, выгрызая мясо из холодного лобстера. – Не будет никакой смуты. У королевы же наследник есть. Совершеннолетний к тому же.

- Этот сопляк припадочный? – фыркнул от дверей только что подошедший прыщавый Кун – помощник мага. – Да уж лучше смута, чем этот урод в королях. Сегодня он кошкам головы откручивает, а как коронуют, за нас примется. Джебб, ты б его видел сегодня…

- Больно надо мне на всяких королевских отпрысков пялиться, - фыркнул поваренок, поднимаясь, чтобы накормить еще одного друга. – Мне Зюськиной задницы хватает.

- Это которая повариха ваша новая? – ухмыльнулся Кун, с трудом умещая свои длинные ноги под слишком низким для него столом.

- Не повариха, а мастер по соусам, - важно качнул рыбной вилкой Джебб. – Если б ты ее видел, тоже бы пялился: пышная, как булочка, а щечки – что яблочки спелые.

Джебб поцеловал кончики пальцев и мечтательно улыбнулся.

- Не даст, - вернул его на землю Кун, выдергивая из рук поваренка так и не опустившуюся на стол тарелку. – Эй, а мне лобстера?

- Приходить надо раньше, - обиделся Джебб. – И чего это не даст? Чем я не хорош? И силен, и красив, и умен.

Джебб показал бицепсы. Он и правда был силен, да к тому же неплохо сложен, хоть и слегка полноват, так что обычно девицы вились вокруг него шумными стайками, тем более, что у ушлого поваренка всегда было припрятано в кармане что-нибудь вкусненькое.

- Потому что умные бабы при дворе стремятся поскорее выйти замуж, - ответил Кун, намазывая икру на задубевший хлеб. – А ты жениться, насколько я помню, пока не планировал.

- Не планировал, - согласился Джебб, вынимая из кармана марципановые розочки и принимаясь закидывать их в рот, как семечки. – Нафига мне такая забота в восемнадцать лет? Мне и так хорошо. Вот тебе в твои двадцать пора бы.

- Вот еще, - фыркнул Кун и откинул со лба нестриженные сальные волосы. – Я женюсь только на благородной. Или не женюсь вообще. Женщины – это дело неблагодарное. Я лучше так.

- Оно и заметно, - Джебб ехидно покосился на его бугроватую физиономию. Онри хрюкнул в кружку с пивом. Байка про то, что прыщи на лице появляются от воздержания, упорно претендовала на звание истины, хоть старый лекарь и ворчал, что все это детские сказки и просто мыться надо чаще.

- А ты, Онри? – вдруг повернулся к нему поваренок.

- Чего я? – не понял парень.

- Как у тебя с девушками? – пояснил друг. – Тоже, как Кун, собираешься прыщи возделывать? Или все-таки заглядываешься на какую-нибудь горячую прачку или томную горничную?

- Ну, - протянул Онри, краснея.

Тайна, которую он берег даже от друзей, жгла ему душу, но признаться в ней он все равно боялся и тянул, надеясь, что все решится как-нибудь само собой. Смог же он попасть во дворец, когда отец уже практически навязал ему дурной брак? Конечно, пришлось таиться, обманывать, да и вообще, кардинально поменять образ жизни. Даже говорить и думать пришлось по-другому. Теперь вот тут еще что-то придумывать. Что бы такое наврать?

- О-о-о! – многозначительно протянули друзья, по-своему истолковав румянец на щеках Онри и его затянувшееся молчание.

- Кто она, признавайся! – потребовал Кун.

- Рассказывай, не томи, - нетерпеливо подался вперед Джебб. – Вы с ней уже того?

- Да нет у меня никого, - отмахнулся от них Онри. – Я по девушкам не спец.

- В смысле? - Кун пораженно вскинул брови, отчего его длинное лошадиное лицо еще больше вытянулось, - ты что… из этих? Ну, тебе парни, что ли, нравятся?

Джебб поперхнулся похожим вопросом и тоже вопросительно уставился на друга.

- Ребят, ну чего вы? – окончательно растерялся несчастный Онри. – Я имел в виду, что опыта у меня никакого нет. Не спал я с мужиками, нечего сочинять. И с бабами не спал. Мне вообще только семнадцать.

- А-а, - облегченно отмахнулся Кун. – Ну блин, напугал. А я уж думал…

- Семнадцать – самый лучший возраст, чтобы начать, - поучительно сказал тоже успокоившийся Джебб. – Тебе, правда, мужественности не достает. Усов хотя бы, если уж фигурой не вышел.