– Вернусь в Москву. Родители обещали меня в свой ансамбль устроить. Вот и набираюсь для этого танцевального мастерства! И вас туда с собой перетащу. Попрошу родителей – они помогут.

– А что мы будем в этой Москве делать? – опять выпятил губу Саша.

– Найдём. Москва – она большая и богатая. В ней для каждого найдётся дело.

Приятели немного помолчали.

– Санёк, а ты со своим отцом видишься? – наконец нарушил тишину Сергей.

– Вижусь. Он сидит в Батайске, и мы туда каждые три месяца ездим. Там в год четыре свидания дают – два коротких и два длинных.

– Это как?

– Ну, короткие – они по четыре часа, а длинные – они по три дня. Вот мы их и чередуем.

– А по три дня – это где?

– Там же, в тюрьме. Там для этого такие комнаты специальные есть. Навроде гостиницы. Но они маленькие, тесные. Там шумно. Ещё запах такой неприятный! Тюремщики шмонают: стеклянную посуду нельзя, ножи и вилки нельзя. То нельзя, сё нельзя!

– А вы там, что, ночуете?

– Ну, да. Спим все втроём на одной кровати.

– Как там твой отец, держится?

– Держится. Только похудел очень сильно. В тюрьме ведь кормят плохо.

– Вам трудно без него?

Саша пожал плечами.

– Привыкли.

– А чем ты, вообще, занимаешься? Я, вот, в танцевальную студию хожу. Серёга в хоре поёт. А ты?

– А я с компьютером вожусь. Я айтишником хочу стать. Они хорошо зарабатывают. Сейчас, вот, программирование изучаю.

– Сам?

– Сам.

– И ни в какие кружки, ни в какие секции не ходишь?

– Не-а.

Снова воцарилось молчание. Но оно опять продолжалось недолго. В этот раз его нарушил Адам.

– Серёга, а у тебя отец кем работает?

– Не знаю, – глухо ответил Сергей.

Адам и Саша удивлённо вскинули глаза.

– Как это не знаешь?

– А вот так! Он с нами давно уже не живёт. Они с мамкой развелись, когда я во втором классе учился. Забодай его петух!

– Так вас с сестрой одна мать воспитывает?

– Нет, не одна. Ещё бабка есть.

– А ты с ним видишься?

Сергей помотал головой.

– Нет. Он со своей новой женой куда-то в Сибирь переехал.

– Он вам хоть звонит, пишет?

– Нет. Только алименты каждый месяц присылает, и всё. – Сергей горько усмехнулся. – Бабка говорит, что он про меня вспомнит, когда я вырасту. Начнёт обхаживать, когда станет стариком. Только мне он тогда будет уже не нужен! Да он мне и сейчас-то не особо нужен! Я без него уже привык!

– А чего ты именно в хор пошёл? – спросил Саша. – Певцом хочешь стать?

– Да меня мать туда привела. Слух есть, голос есть. Талант, говорит, нужно развивать. Занимайся. Вот я и занимаюсь. Правда, занимаюсь, наверное, уже последний год.

– Это почему?

– А у меня скоро мутация голоса начнётся. Наш худрук говорит, что при мутации голоса петь нельзя.

– А можешь что-нибудь сейчас спеть?

Сергей развёл руками.

– Да, пожалуйста.

Он немного помассировал губы и набрал в лёгкие воздух.

– Мимо белого яблока луны,

Мимо красного яблока заката,

Облака из неведомой страны

К нам спешат и опять бегут куда-то…

Голос у него был приятный, звонкий. В нотах – никакой фальши. Адам и Саша восхищённо захлопали в ладоши.

– Молодец, Серёга! Класс! Ты талант!..

– Я её в хоре солирую, – смущённо улыбнулся Сергей.

Адам решительно вскочил на ноги.

– Пацаны, вам не кажется, что у нас как-то грустно? Нам нужно праздновать! Ведь мы победили! А мы грустим! Давайте танцевать!

– Я не умею, – замахал руками Саша.

– Я тоже, – отстранился Сергей.

– А я научу. Я вам покажу несколько па. Их нужно будет просто друг за другом повторять. Мы их разучим, а потом я включу один забойный трек. Знаете, какой классный трек! Мы сейчас в студии под него номер ставим. Ну, давайте, вставайте!

– А что такое па? – спросил Саша.

– Танцевальное движение, – разъяснил Адам.