– Гнать бы таких в шею, – проворчал Торренс. Белобрысый вспыхнул.

– Довольно, – отрубил вельможа. – Когда закончится испытательный срок, тогда и будем решать относительно господина Матеуса. Сейчас же я только надеюсь, что основной обоз поедет правильной дорогой.

– Ну так им же занимается другой человек, – усмехнулся Торренс.

– Как пиво, господин? – осведомился трактирщик, устав стоять.

Вельможа отхлебнул из кружки.

– Зачем же вы, ваше сиятельство, такое пойло пьете? – забеспокоился старик. – У нас же есть хорошее вино. Я пару бутылок специально с собой прихватил. Они в седельных сумках. Сейчас за ними сбегаю.

– Отменное пиво, – заметил мужчина со шрамом, салютуя насупившемуся трактирщику кружкой.

– Благодарю, ваше сиятельство, – просиял трактирщик. – Сейчас моя жена вас в номера позовет.

И он махнул супруге, которая спускалась со второго этажа.

– Вы как хотите, госпожа, – шепнула Перпетуя Софии, – но спать стоя как боевая лошадь я вам не позволю. Или на лавке в одном зале с мужланами.

– Ты куда? – шепнула ей София, когда служанка решительно поднялась с места. – Стой!

Но Перпетуя встала и направилась к сидящей троице.

– Добрый вечер, господа! – обратилась она к ним всем, но глядя преимущественно на седовласого вельможу.

По его платью сложно было понять, кем он являлся. Строгий камзол, больше напоминающий мундир, был мало украшен, и разве что пуговицы и запонки с камнями намекали на богатство его владельца. Высокий воротник стойкой с чуть потускневшим серебряным кантом подпирал жесткий подбородок. Однако властные манеры и сталь в голосе выдавали человека, привыкшего повелевать. Мужчина поднял взгляд на Перпетую, потом перевел его на нахмурившуюся Софию.

– Чем могу помочь? – отрывисто спросил он.

– Дело в том, ваше сиятельство, – взволнованно начала Перпетуя, – что мы остановились в этом трактире. А комнат нам не дают. Говорят, что обе две заняты.

– И что же вы хотите, любезная? – недовольно осведомился секретарь путешественника. – Мы заказывали номера заранее.

– Так не спать же нам в зале! – всплеснула руками Перпетуя.

– Эх, дорогуша, – сказал Торренс, добродушно подмигивая ей. – В пути где только спать не приходится. Бывало и в лесу ночевали. А чтобы волки не задрали, костры разожжешь вокруг возка. Кони в центре собьются, дрожат, страшно им, когда вой слышат. Так и сидишь до рассвета, глаз не смыкая, с оружием в руке. А тут и тепло, и безопасно…

– Это ваш возок перевернутый на дороге был? – спросил вельможа, проигнорировал воркотню старика.

– Это тот, который мы поднимать помогали? – уточнил Торренс.

– Наш, – горячо подтвердила Перпетуя. – Спасибо, что мимо не проехали, господа! – но вельможа лишь чуть качнул головой, как бы отметая благодарность. – Мы с госпожой сюда пешком пришли. Здесь и ночевать придется.

Вельможа бросил взгляд на Софию, и та порозовела от его цепкого взгляда. Она надменно склонила голову и получила в ответ вежливый поклон.

– Любезная, – недовольно вмешался секретарь. – Ничего с вами не будет, если вы в общем зале ночь проведете. Нам нужны обе комнаты. Одна для его сиятельства, а в другой мы с камердинером расположимся.

– Да где это видано, – всплеснула руками Перпетуя, – чтобы благородная госпожа ночь проводила в таком месте?!

– Э-э, милая, – вмешался Торренс, – в дороге разное бывает. Вот помню я, раз на войне нам с его сиятельством пришлось ночевать в хлеву. И то рады были, что не на голой земле. А утром смотрю: к его сиятельству ягненок прибился, видимо, для тепла. И так спят оба хорошо…

– Вы нас в хлев посылаете? – взвилась Перпетуя.

– Перпетуя! Иди сюда! Немедленно! – звенящим от гнева голосом позвала София.