– Как всё сложно. – Съязвил Лиам. А вообще, какие три недели? Лиам помчался бы в Морвинию хоть сейчас. Атмосфера Кротовки и её жильцы ужасно раздражали его. Но в первый же вечер пожелать сбежать от людей, к которым ты приехал и с которыми ради приличия должен побыть хотя бы дней пять, – совсем уж скверная примета. И она будет сбываться. Медленно и верно. Как раз следующие пять дней.

Эмили потянулась.

– Пора уже готовиться ко сну, мне кажется.

– У нас и дети брошены. – Вспомнил Мирком.

– Я схожу, побуду с ними. – Эльвин положила тарелки сушиться и вытерла руки. – И как мы могли так надолго оставить малышей без присмотра?

Она направилась в прихожую и внезапно почувствовала, как сильно соскучилась по Рори. Лиам поймал её за руку.

– Мне пойти с тобой? – Спросил он вполне спокойным тоном, и только Эльвин смогла услышать в нём страх и горячую мольбу.

– Нет, я сама. Да там в детской и места мало совсем. – Эльвин обернулась у входа на лестницу. – Пейте чай без меня. Я не очень хочу.

Эмили кивнула из глубины кухни.

– Может, фонарь возьмёшь?

Но Эльвин уже взбиралась на второй этаж, ступая по шатким скрипучим ступеням.

К счастью, ей не нужен был фонарь, хоть Эми и забыла об этом, потому что от природы Эльвин была наделена способностью проводить свет в пространство, черпая его из глубины своего существа. Она просто подняла руку ладонью вверх – и в ту же секунду на ладони появился и засиял как солнце шар чистого, золотого света.

Вот на лестнице уже и светло как днём. Теперь отчётливо видны все ступеньки… а так же обшарпанные перила и трещины на стенах.

Эльвин тоскливо огляделась.

Добравшись до низкой дверцы наверху, она убавила яркость шара и тихонько прошла в коридор, стараясь ступать как можно легче, чтобы не разбудить детей, если они вдруг уснули.

Почувствовав под ногами жёсткий вязаный коврик, Эльвин вспомнила, что забыла туфли у очага, но возвращаться в кухню уже не стала.

Пробираясь к детской, Эльвин с интересом задерживала взгляд на картинах, что висели на стенах с двух сторон от неё. Птицы. Кругом птицы. Птицы известные и неизвестные красиво и таинственно застыли в пространстве тонких тёмно-зелёных рам. А дальше цветные полоски, завитки и цветочки, нарисованные маленькими детскими ручками. Девушка замедлила шаг и на секунду остановилась у детского творения.

«– Интересно… – подумалось ей, – каково это, рисовать цветы, никогда не видя их вживую и зная о них только по иллюстрациям в книгах?»

Эльвин приоткрыла дверь детской и заглянула внутрь. В маленькой комнатушке стоял затхлый, спёртый воздух. Паул и Ритлин, прикрытые одеялом, крепко спали на матрасе в углу, а Рори лежал на разбросанных книжках со сказками и, сонно хлопая глазами, теребил в руках уши плюшевого кота.

Хоть пол, стены и потолок в комнате были обиты толстыми одеялами, увидев такую картину, Эльвин с ужасом всплеснула руками.

– Мальчик мой! – Эльвин взяла сыночка на руки и крепко прижала к себе. – Ты замёрз? Как ты тут?

Из дыры в одеяле на стене вылез Кланки и вяло плюхнулся рядом с ними.

– А вот и помощник наш. Совсем уморился тут с детьми, бедолага.

Она огляделась по сторонам. Маленький матрас был занят, а уложить Рори спать было больше не на что.

В голову Эльвин пришла лишь одна идея.

– Сейчас, подожди, дорогой. – Прошептала она сыну и, оставив его на минутку, принесла из спальни одеяло. Сложив его, она соорудила что-то похожее на кроватку, и положила в неё Рори.

Потом она собрала все книги в деревянный ящик, бросила туда же сдутый резиновый мяч, расставила у стены игрушки и устроилась на полу рядом с сыном.