Глава четвертая

Она проснулась от того, что в тишину комнат ворвался стук распахнутой двери, а вместе с ним влажный холодный сквозняк. Киирис даже веки толком разлепить не успела, как ее грубо подхватили под локти, стащили на пол. Перед глазами мелькали несколько пар ног.В дремоту, будто гвозди,втискивался шипящий свист выхваченных из ножен клинков. Она инстинктивно прикрылась руками, но это не помогло. На голову обрушился удар закованной в латную перчатку руки. Оплеуха опрокинула Киирис на спину. Перед глазами разлилось красное марево, под носом стало влажно. Она рассеянно мазнула по влаге ребром ладони, отрешенно посмотрела на кровавый след.

— Что ты сделала с моим сыном?! – Королева визжала громче застрявшей в капкане суки, на глазах которой выпотрошили ее последнего щенка. – Что ты с ним сделала?!

Еще один удар, от которого голова едва удержалась на шее. В затылке хрустнуло.

— Моя королева, прошу вас…

Голос просителя донесся откуда-то с периферии сознания и был смутно знакомым, хоть нерешительность скрадывала все интонации. Ах да, лекарь. Что он тут делает? И почему старая мегера вопит о сыне?

Раслер?!

Киирис попыталась встать, но попытка не увенчалась успехом. От удара перед глазами до сих пор плыло, пол качался, словно палуба попавшего в шторм корабля.

— Моя королева, домин Раслер… Он спит.

Беготня неожиданно прекратилась. С горем пополам Киирис удалось сесть, опереться на стену. Кровь хлестала из носа, стекала на платье и расплывалась по тонкой ткани уродливыми кляксами. В их завораживающих завитках Киирис виделись то хищные оскалы, то непролитые слезы. К счастью, громкий и удивленный шепот Королевы-матери вывел ее из оцепенения.

— Он спит? Правда спит?!

Королева, словно молодая девица, скинула бархатные туфли, и на цыпочках подошла к постели сына. Очень медленно, словно боялась спугнуть диковинку, присела на самый край, склонилась к умиротворенному лицу сына.

— Он в самом деле, как будто спит, - сказала с таким замешательством, что Киирис едва не пожелала ей сгореть в пекле за свои преждевременные выводы и огульные обвинения. – Боги всемогущие, неужели, мой сын… исцелится?

— Я бы не стал делать поспешных выводов, моя королева, - сказал лекарь, но под ее грозным взглядом. Сменил тон на заискивающий. – Но прогноз действительно благоприятный. У Наследника костей хороший крепкий сон, и здоровый цвет лица.

— Что за порошок ты дал ему в этот раз? Какой-то новый рецепт? Почему мне не сказал?

— Всего лишь поменял пропорции прежнего, моя королева. Он должен был снять боль, и я, признаться, сам удивлен побочным эффектом.

— То есть ты хочешь сказать, что подсунул наследнику империи что-то такое, что…

Она чуть не задохнулась от гнева, но в этот момент Раслер что-то пробормотал во сне и повернулся на бок. Одеяло сползло ниже, обнажило повязку на животе – и злость Бергаты как рукой сняло. С безграничной любовью женщина подоткнула ему одеяло и несколько долгих минут всматривалась в лицо спящего сына.

С кровати Бергата встала уже прежней жестокосердной королевой, готовой до последнего вздоха бороться против каждого, кто посягнет не только на ее детей, но и на ее право оставаться возле них так долго, как это возможно.

— Тебе стоит поблагодарить лекаря за то, что он уже дважды спасает твою шкуру: первый раз подчищая за тобой неумелое лечение моего сына, и сейчас, рискнув встать между тобой и моим гневом. И, помнится, я предупреждала о том, что тебе следует знать свое место, потому что оно точно не в постели ни одного из моих сыновей.

— Я запомню, королева-мать. – Киирис приложила ладонь к кровоточащему виску и шмыгнула окровавленным носом. – Теперь-то наверняка запомню.