Почему раздвинуты занавески?
В комнате, где я жила, на окнах висели шторы, старомодные, полосатые (тонкая полоска бурой земли, тонкая полоска асфальта, широкая полоса серого московского неба). Это были шторы до самого пола, во всю стену, в любое время суток плотно задернутые; я не любила яркий солнечный свет. Так вот, эти шторы были теперь аккуратно собраны в разных углах – именно так, как я никогда не делала.
И форточка была открыта, и тюль взволнованно колыхался, нервно вздрагивая от любого дуновения ветра.
Я проснулась окончательно – в этом не могло быть никаких сомнений.
Проснулась и думала теперь о том, чем сегодня случится заняться; вчера Сергей ничего не говорил по этому поводу.
Сергей…
Я счастливо потянулась в постели. Какое же это волшебство – жизнь, когда каждый день приносит столько чудес и открытий, столько неприкрытой, не испорченной ничем радости.
Я встала и пошла на кухню, я хотела разогреть себе завтрак.
Там было все как всегда, так, как и должно было быть, вот только…
Сергея там не было.
И в комнате, и в гостиной, и в ванной, и в туалете – его не было нигде. Это, что ни говори, озадачивало. Странно-то как… прямо фатально. Я посмотрела в окно – «ауди», верная «серебристая птица», как мы ее порой называли, стояла у дома. Или это была не она?.. Знаков из окна было не разглядеть, а на улице Сергей свою любимицу, как правило, не оставлял. Сердце замерло в тревожном раздумье: волноваться или не стоит?
Тогда я не знала ответа на этот вопрос. Но прошли сутки, и он у меня появился.
Я нашла ключи от новенького автомобиля, права и доверенность, оформленные на мое имя, весьма приличную сумму денег и запас продуктов в двухкамерном холодильнике и разнообразных кухонных шкафчиках. (Сергей поддерживал более чем средний уровень жизни. Было бы любопытно узнать, каким способом он добывал деньги.) Кого я не нашла, так это самого Сергея. И этот немудрящий факт меня куда более чем нервировал…
Я не знала, что теперь делать. Сергей исчез. Скрылся, пропал, ушел, растворился – мне было не столь уж важным, какой из синонимов более близок истине, но мне было очень важно узнать, где он теперь и почему так со мной поступил.
В голове моей не осталось ни одной мысли, одна боль, тоска и отчаяние – огромная черная воронка в душе, затягивающая все другие эмоции.
Что нам ветер да на это ответит…
Ветер молчал. Небо тоже. Пурпурный Мир я спрашивать опасалась, у меня было сильное подозрение, что Сергей ушел именно в этом направлении.
Ушел, даже не попрощавшись. Почему-то именно эта горькая мысль задевала меня больше всего.
Почему, почему, ответь?.. Ведь я была с тобой такой ласковой, такой нежной, такой трепетной. Ничего у тебя не просившей, ничего никогда не требовавшей…
А ты ушел.
И меня оставил одну…
С кучей денег, квартирой, машиной и массой смутных воспоминаний о чем-то прекрасном, но все же ушел.
Не в меру забавная все-таки штука жизнь.
Что нам ветер да на это ответит,
Несущийся мимо да сломавший крыло!..
И упав между нами, так недолго любимых,
Разбил он объятья, как простое стекло…
***
Когда миновала третья ночь без него, я поняла, что долго так не смогу. Кинусь с девятого этажа на серый асфальт или свихнусь – впрочем, последнее мне было не внове.
Надо было что-то делать, что-то предпринимать. Обязательно. Иначе теперь было нельзя. Иначе могло случиться что-нибудь страшное, или глупое, или жестокое. Может быть, что и все вместе сразу… Многое, в общем-то, могло бы случиться.
Я вышла из дому холодным дождливым днем, когда не было солнца, и ветер дул прямо в лицо, будто проклиная меня с моей одержимостью, но так было даже лучше, честнее и правильней. Я ни на кого не рассчитывала, ни на кого не надеялась, и душа моя была полна смертельного яда, ибо сейчас я была готова на все. Я пошла пешком, я решила: так будет правильно, я взяла с собой только плеер с десятком кассет в рюкзаке и всю безумную боль, все свое неизмеримое одиночество. Этого было и много, и мало одновременно, но этого было точно достаточно для того, чтобы одним дождливым днем отправиться на поиски самого любимого, самого сокровенного и самого дорогого…