Комната начала заполняться жильцами, с палочками и в пальто, и вскоре вокруг меня выросла стена разговоров. Я не могла разобрать, о чем идет речь, потому что все общались стоя и голоса ускользали от моего слуха. До меня долетали только отдельные слова – по-моему, садоводство, вроде бы телевизор и, кажется, погода. Я давным-давно израсходовала свои разговоры на эти темы, поэтому осталась сидеть, так сказать, на заднем плане.

Я просидела несколько минут, прежде чем спохватилась, что рядом сидит Элси.

– Ты все-таки пришла? – удивилась она. – После всего?

Я взялась за блюдце:

– У меня не было выбора – мисс Амброуз была не в духе. В таком настроении она не желает слышать слова «нет».

– Тебе понравится, Флоренс! Джастин хороший, с ним все поют, даже миссис Ханимен.

– Меня он не заставит. Он еще не пришел, я смотрела.

Элси поглядела в дальний угол:

– Вон он, возле фикуса. Распаковывает аккордеон.

– Я не о Джастине, а о Ронни, – прошептала я, предварительно оглядевшись.

Элси покачала головой:

– Мы же вроде условились не волноваться, пока не узнаем наверняка?

– Нет, – сказала я. – Я ни о чем таком не уславливалась. Это ты с собой условилась. Как можно говорить, что рано волноваться, когда ты видела его собственными глазами?!

– Даже если это Ронни, а это вполне может оказаться просто похожий на него другой человек…

– Похожий как две капли воды, – вставила я.

– Тогда, возможно, не надо дергаться, а на всякий случай задраить все люки. Может, он вообще ничего не хотел и это просто совпадение!

– Он побывал в моей квартире.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что вещи передвинуты. Мне очень хочется пойти туда прямо сейчас и поймать его за руку!

Вокруг нас возникло озерцо тишины. Остальные начали поглядывать.

– Флоренс, перестань кричать. Если мисс Амброуз заметит…

– Я не кричу, а высказываю свое мнение, – возразила я. – Я этого ему не спущу.

Элси снова покачала головой:

– Ты ошибаешься. Ты просто забыла, что куда ставила.

– Я не забывала, это слоник!

– Это не может быть слоник, потому что слоны никогда ничего не забывают.

Генерал Джек, бывший военный. Путается в словах. Носит вытертый серый плащ. Когда я подняла глаза, он опирался на свою палку и улыбался – правда, улыбка чуть дрожала в уголках. У генерала Джека была привычка: если он не говорил сам, то без спроса влезал в чужие разговоры. Я всегда считала его «генеральным», в смысле, общим Джеком, и он сказал, что не возражает: «общий Джек» звучит так, словно он по-прежнему хоть немного полезен.

– Мы нечасто видим вас здесь, Флоренс. Я уже начал забывать, как вы выглядите.

– Вы видели меня во вторник на «Здоровых сердцах».

– Нет. Я вас высматривал, но вы остались у себя в квартире!

Элси вздохнула:

– Ты отправила мисс Амброуз куда подальше.

– Да? Не помню. – Я оглядела комнату. – Пожалуй, стоит извиниться.

– Ну, она наверняка слышала и похуже, – пробурчала Элси.

Я огляделась в поисках мисс Амброуз и тут увидела Ронни. Прислонившись к стене, будто впечатавшись в обои, он высматривал и выслушивал подробности чужих жизней. Руки он скрестил на груди, а на лице застыло то же выражение, что и на фабричном дворе много лет назад. Ронни всегда садился есть отдельно, а доев, вытаскивал из ботинка спичку и прикуривал сигарету. Даже в те годы от его мины сразу пропадало желание общаться: для разговоров люди шли искать кого-нибудь с лицом попроще.

– Вон он стоит. – Я думала, что я это прошептала, но все снова обернулись на меня. Элси прикрыла глаза и покачала головой.

Джек обернулся через плечо:

– Кто тот новенький?

– Не такой уж он и новенький, – парировала я.