Якинори вытолкнул тело на дорогу, прыгнул за руль и настиг черный фургон. Тот мчался вперед, резко вписываясь в повороты и вихляя задом. Разносчик пиццы не отставал. Распахнулись створки потрепанных дверей и Тадзаки увидел троих в масках. Двое крепко держали его невесту в белом платье и с мешком на голове, третий наводил автомат Томпсона с круглым магазином на машину Тадзаки. Яростный огонь вырвался из ствола, пули пронзили стекла, пробили капот и переднюю шину. Разносчик пиццы вильнул, надавил на газ и протаранил бандитов. Головорез с автоматом потерял равновесие и упал, чем и воспользовался Якинори. Он подъехал справа и выпорхнув как канарейка через открытое окно уцепился за одну из створок. Фургон подпрыгнул на дорожной выбоине, створка качнулась, распахиваясь во всю ширь, Тадзаки перелез на другую сторону и потом прыгнул внутрь машины. На него смотрел автомат Томпсона и двое головорезов с кастетами на обеих кулаках. Вооруженный бандит оскалился под маской осознавая невыгодное положение разносчика пиццы, за что поплатился подкатом под ноги, и болезненным падением на спину. Пули изрешетили крышу фургона. В пол вонзились стремительные железные кулаки, но Попугая там уже не было. Он ловко ушел, вскочив, ударил одного бандита коленом в подбородок, уклонился от хука слева, ответил серией жестоких ударов, ушел от ноги, укрылся за спиной врага и тот получил кастетом в челюсть от своего соратника. Попугай надавил противнику сзади на глаза, тот измученно закричал, падая на землю и Тадзаки схлестнулся со вторым в жестоком бою. Он блокировал, уклонялся, а разъяренный бандит бил, оттесняя его все ближе к распахнутым створкам и погибельному асфальту. Удар слева, Тадзаки отступил, опираясь на край машины ногой. Еще шаг и конец. Тело головореза внезапно прошили пули, Якинори шагнул в сторону и бандит рухнул на дорогу из машины летящей на бешеной скорости. Теперь разносчик пиццы видел, как его невеста со связанными руками, мешком на голове и в белом праздничном платье душит боевика с автоматом, сидя у него на спине, а тот крутиться, выпуская ураганный огонь. Вот бандит оседает на колени, веревки крепко сдавливают горло, последняя очередь прошивает металл, переднее сиденье водителя, тот умирает и фургон переворачивается. Бьется головой об потолок невеста в мешке, крутится головорез выпуская из рук пустой автомат, бултыхается бандит с кастетами, избитой рожей, и с синяком на щеке, куда – то летит и сам Якинори.

После боя прошло две недели. Тадзаки пришел в себя и решил навестить любимую в больнице. Она лежала в кровати на белой простыне, с прозрачной трубкой от капельницы в вене и периодично сигналящими приборами рядом. Лицо ее было бледным и слабым, фингал под глазом заплыл. Она потеряла много крови и поломала некоторые кости. Тадзаки вздохнул, присаживаясь рядом и его любимая заговорила слабым голосом:

– Я больше не могу быть с тобой разносчик пиццы. Но не потому что мой род гораздо древнее и богаче твоего и вовсе не потому что мой собственный отец заказал мое похищение с моей собственной свадьбы…

– Это я и так знаю. Кто ж еще. – пробормотал Якинори, потупив взор.

– Не умничай Тадзаки и выслушай меня. Я не могу быть с тобой потому что я помню, как мы бродили по берегу реки в лучах заката и смеялись, потому что я помню как мы сидели ночью на крыше свесив ноги и глядели на россыпь городских огней, потому что я помню как ты катал меня на своем мотоцикле и испуганные голуби взлетали из под колес в разные стороны, потому что я помню…

Она говорила и лицо Тадзаки сияло счастливым светом, озарялось полнотой любви и нежностью воспоминаний.