Нашему шефу пить нельзя. Его отрубает очень быстро. А ведь Сиу предупреждал.

Черт! И что мне теперь делать с обоими?

Я переглянулась с Мирэ.

— Покорми меня, — вдруг попросил он, вздернул бровью. — Бок затек, двигаться больно.

— Да поняла я, поняла. Не утруждайся объяснять.

Последовала его довольная улыбка.

— Налей текилы и дай буррито, только обмакни его в халапеньо.

— Сейчас, — примирительно кивнула, замечая на его тарелке недоеденный кусок.

Сделала, все как Мирэ попросил. Только в последний момент, он коснулся моих пальцев языком и губами. Я обомлела и скосила на его рот взгляд.

От такого интимного прикосновения ощутила легкий заряд по всему телу.

— Джексон, выдыхай, — явно замечая мои расширенные зрачки, подтрунил офицер.

— Чтоб тебя… — сейчас сцепила зубы. — Не делай так больше!

— А то, что? Влюбишься? — прищурился в улыбке. — Ах, да, я же слишком слащав для тебя, — и обязательно вспомнив мои слова, привлек к себе за плечи левой рукой.

А у него ранение было как раз в левый бок.

-Ты же двигаться не можешь, врунишка! — я ущипнула за нос, и тот простонал, вновь прикидываясь больным.

— Налей еще текилы.

— Обойдешься, — буркнула, наливая только себе.

— Ну, пожалуйста. И я сразу лягу спать.

— Не ляжешь, — разулыбалась я и вновь столкнулась взглядом. Мирэ хитро прищурился, ожидая ответа. И я не заставила себя долго ждать. — Покури со мной на крыше, — говоря это выудила из кармана домашних шорт косячок марихуаны.

— Хулиганка! Я тебя сейчас арестую, — заулыбался офицер. — За курение марихуаны шесть лет срока в Корее.

— Сейчас мы не на службе и официально отстранены.

— Где ты это достала?

— Конфискация. Шестое июля, уже забыл?

Это было утреннее патрулирование перед пересменкой. Тогда нас впервые поставили в паре. Мы задержали группу нигерских подростков лет двенадцати-тринадцати. Стащив у кого-то из родителей дурь, те решили попробовать.

И конфискованный косячок остался в моей полицейской форме. Обнаружила его, когда пришла домой. Спрятала до долгожданного отпуска.

Но ради того, чтобы раскусить Мирэ, стоило использовать сейчас.

— Хах, точно! — он встал следом, и мы поднялись по лестнице, оттуда через дверь попали на крышу.

— То, что доктор прописал, я не чувствую боли, — затянувшись несколько раз, Мирэ передал марихуану.

Мне хватило двух затягов. И почему от дури так хорошо? Я словно невесомая.

Вцепившись в его руку, созналась, что из-за произошедшего не спала полночи.

— Серьезно? Звучит, как признание в любви, — взгляд Мирэ стал зачарованным.

Сейчас офицер привлек к себе за плечи и стянув резинку с моих волос, зарылся в них пальцами.

Метая собственный взгляд то в глаза, то на рот, я выпалила:

— Не обнадеживай себя. Мне нравятся крутые парни, живущие по понятиям. Знаешь, типа любовь, честь, верность, семья.

— А что если я тот парень? — прищурился он, и я внутренне возликовала.

Мирэ клюнул. Это была чистая провокация.

— Да брось, — я рассмеялась и хлопнула его по груди.

— Серьезно. Что, если я не тот, за кого выдаю себя?

— Хорош прикалываться! Ты всегда такой милый, ну какой из тебя…

Он перехватил руку и удерживая, внимательно заглянул в глаза:

— Джонни приходил, верно?

Внутри меня все похолодело, и я отстранилась:

— Выкладывай.

— Скажу, если пообещаешь ничего не говорить Суа, — смотрит жестко. Серьезен.

— Хорошо, — я подыграла. Буду действовать по обстоятельствам.

— Тогда… Будем знакомы, Винни младший, сын «Двойного дракона». Ты ведь это хотела услышать?

Воцарилось молчание. Я затянулась, передала косячок Мирэ. Он докурил и затушил окурок в нашей банке из-под кофе: взяли свою, чтобы успешно ликвидировать следы преступления уже дома.