– Чего вы хотите?

– Не все сразу, – Стелла пригрозила мне пальцем. – Мы приехали на озера, чтобы искупаться и понежиться под последними лучами солнца. Поэтому наслаждайся и не мучь себя догадками – я скажу, когда придет время.

Примерно полчаса мы лежали молча, прислушиваясь к слабому плеску едва заметных человеческому глазу волн. Постепенно я свыкся с ее соседством и уже не смотрел на миссис Беннинг как на статую, выставленную на всеобщее обозрение в экспозиционном зале какого-нибудь крупного музея. Она будто слилась с окружающей меня природой, превратившись в неотъемлемую деталь убаюкивающего загородного пейзажа. В те минуты вся моя прежняя жизнь казалась калейдоскопом абсурдных снов, прерванных запоздалым, но неизбежным утренним пробуждением.

– О чем ты думаешь? – вдруг поинтересовалась Стелла. – Боишься никогда не вернуться домой?

– Вы полагаете, я скучаю по своему миру? По угнетающей, как неизлечимая болезнь, работе и бесконечным пьяным вечеринкам? По друзьям, которые громко смеются над твоими шутками и охотно принимают помощь со стороны, но отмахиваются, едва их просят о малейшем одолжении? По напряженной политической ситуации, грозящей перерасти в настоящую террористическую войну с многомиллионными ни в чём не повинными жертвами?

– Я согласна, чтобы ты остался тут навсегда. Мы перечеркнем прошлое и наконец-то обретем долгожданное семейное счастье. Ты женишься на Линде, у вас появятся дети, и никакие социальные и политические катаклизмы не помешают осуществлению наших грандиозных планов. Я создам тебе все условия, только будь честен с моей дочерью и не повторяй ошибок своего предшественника.

– Вы имеете в виду Сьюзан?

– И ее тоже. Ты должен научиться обращаться с женщинами и не позволять им выдвигать подобные ультиматумы. Любая внебрачная связь – это в первую очередь тайна, надежно скрытая от порицающей измены общественности.

– Но я вовсе не собираюсь заводить романы на стороне.

– Ты уверен? – отреагировала она с усмешкой. – Прости, но я слишком хорошо разбираюсь в мужчинах и знаю вашу хваленую устойчивость перед прекрасным полом. Иногда для разрушения этой якобы непреодолимой преграды хватает одного невинного жеста.

Желая доказать правоту своих слов, Стелла склонилась над моим лицом и осторожно поцеловала меня в подбородок. Едва ощутимое прикосновение ее мягких, как мыльная пена, губ растеклось по моему телу приятным холодом, подавившим всякое желание к сопротивлению. Я затаил дыхание и сжал кулаки, боясь упустить волшебный миг нашей спонтанной и противоестественной близости, осудить которую не смог бы сам господь Бог, безмолвно взиравший на слепую, но искреннюю страсть, вспыхнувшую между двумя придуманными им созданиями.

– Зачем вы это сделали? – промолвил я, обретя дар речи. – А как же Линда и так тщательно оберегаемое вами семейное счастье?

– У тебя есть перед ней какие-то обязательства? – невозмутимо ответила мне миссис Беннинг. – Она знакома с тобой полтора дня – ничтожный срок для формирования серьезных отношений. К тому же где гарантии, что, проснувшись завтра утром, моя дочь не увидит рядом с собой прежнего жениха, обремененного низменными меркантильными желаниями и моральными обязательствами перед ребенком другой женщины?

– Вы говорите загадками.

– Разве? По-моему, меня понял бы и младенец. Мы не нарушаем никаких запретов, а значит, вольны делать то, чего хотят наши тела и души. Не пытайся отрицать очевидное – я вижу тебя насквозь и готова безошибочно воспроизвести твои самые сокровенные мысли.

Она положила ладонь мне на грудь, и последний кирпич разделявшей нас стены рассыпался в прах, развеянный налетевшим на остров порывом ветра. Позабыв про все предрассудки, я притянул ее к себе и отдался чувствам, напрасно ожидая упреков от забившейся в темный угол совести. Мы были чисты перед самими собой, и вековые законы едкой, как концентрированная кислота, морали признавали уместным наше весьма непристойное, на первый взгляд, поведение. Стелла прижалась ко мне всем телом, крепко обхватила руками шею и вкрадчиво прошептала: