Побледневшая от страха Зинка сидела в санях, не в силах пошевелиться. Борюсик знал – паниковать нельзя – пропадешь. Если паника охватит – перестанешь соображать, руки перестанут слушаться и не будет слушаться лошадь – уж она-то хорошо понимает твое состояние. Мальчик глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз.

– Пока место найдем и сани развернем, время пройдет, совсем стемнеет. Что делать будем? Давай решать, только быстро.

Девочка смотрела на него в растерянности, губы ее дрожали. До нее дошло, в какую переделку они попали.

– Ну же. Давай решать, – настаивал Борюсик.

Тут произошло странное и неожиданное. Зинка, которая за два года слова не сказала, подняла на мальчика глаза и тихо прошептала: – «Сам решай. Я виновата. Давай делать, как ты решишь».

– Сам-сам, передразнил мальчик. Он был удивлен и страшно обрадован, что Зинка заговорила, но виду не подал.

Прошло еще несколько минут.

– Вылезай, – обратился он к Зинке, стараясь сделать свой голос как можно более спокойным, – будешь мне помогать.

Выпрячь лошадь оказалось делом не простым. Справиться быстро не удавалось. Прошло время, прежде чем Черныша освободили от упряжи. Борис едва удерживал его за гриву, гладил и пытался успокоить.

– Не успеваем мы развернуться. Сейчас стемнеет, сожрут нас вместе с лошадью. Отпускаем ее назад, в деревню. Она напугана сильно, волка чует. Галопом домой побежит. Повезет – доберется. А в деревне лошадь без нас увидят – сразу поймут, что случилось что-то. На помощь придут. Может, хоть утром. По следам догадаются, куда мы свернули. Если только снег ночью не пойдет.

– А мы где будем?

– Разберемся, – ответил Борюсик и хлестанул лошадь по крупу вожжами. – Домой, домой!

Черныш не заставил повторять команду, он во весь опор помчался по дороге. Может, он понимал своим лошадиным чутьем, что должен во чтобы то ни стало успеть до темноты, если хотел выбраться живым.

– Ну вот, теперь давай дальше думать, – обратился мальчик к Зине. Что предлагаешь?

– Предлагаю в сани забраться.

– Там – то нас быстренько достанут. Не годится. Дальше думай!

– Давай на дерево залезем.

– Вот это правильно. Сучки только у сосен высоковато, а до дубовника мы не доехали. Надо как-нибудь до первого сучка дотянуться.

– Сани надо на бок поставить. До дерева дотащить и подставить. На сани залезем и до сука дотянемся.

– Молодец, Зина!

Теперь оставалось найти подходящее дерево. Найти его было не сложно. Сложно оказалось подтянуть к нему сани и завалить их на бок.

Валенки набрали снега, сугробы были чуть не по пояс, и одежда вскоре подмокла и сделалась тяжелой. Тащить сани между кустами и стволами деревьев было делом непростым. Ребята запыхались, выбились из сил.

Наконец-то сани кое-как были поставлены на бок, и ребятам удалось прислонить их к стволу толстой, разлапистой сосны. Борюсик подсадил Зинку и залез сам на самую нижнюю, толстую ветку. Они отдышались. Почти совсем стемнело. На небе появились первые звезды.

– Давай залезай выше. Над нами три толстых сучка, почти из одного места растут. Там можно поудобнее сесть и к стволу прислониться. А я пойду лапника наломаю.

Борюсик спрыгнул на землю, пошел обламывать пушистые ветки у сосенок, до которых смог дотянуться. Вскоре он вернулся к из дереву с целой охапкой. Достав из саней веревку, он связал их потуже и полез с вязанкой на дерево.

– Давай, садись поудобнее. Ногами упрись в нижние сучья, спиной к стволу. Займи удобную позицию, чтобы можно ногами двигать по одной, когда затекут или замерзнут. Только спать нельзя, а то вниз свалимся.

Борюсик разделил связанный хвойник на две части. Одну проложил между Зинкиной спиной и стволом, а другой закрыл ее сверху.