Кулиныч (представитель чрезвычайной комиссии по разгрузке Владивостока). Нам от владивостокских спекулянтов было известно, что чехословаки с русскими белогвардейцами сговорились арестовать совет. Мы предупреждали совет, но он обратил на это очень мало внимания. В дальнейшем он осветил ход событий во Владивостоке.

Тов. Половников задал несколько технических вопросов.

Тов. Гейцман. Несколько месяцев тому назад Центро-Сибирь получила директивы от центрального правительства, что через всю Сибирь и Дальний Восток должны проследовать во Владивосток частью вооруженные и просили оказывать им содействие. Советы Сибири протестовали, указывая, что и железная дорога не выдержит, и продовольствия не хватит, но из Центра сообщили, что вопрос этот уже решен, что они должны отправиться во Владивосток. Первые эшелоны чехословаков встречали манифестациями и митингами и они благополучно проехали. Но следующие эшелоны, которые следовали, начали вести себя совсем не по-дружески. Уже в Челябинске и других городах начались волнения чехословаков отчасти без всякого с нашей стороны повода, а отчасти с провокационными целями со стороны наших контрреволюц. Затем он рассказывает подробно о мирной делегации, об участии в переговорах генеральн. американского консула, о выработке мирного договора и отношениях чехословаков. Телеграммы от Троцкого о разоружении чехословаков в силу требований германского правительства – наглая ложь, таких телеграмм никогда не было. Правда, в некоторых местах, как в Омске, обезоруживали чехословаков, несмотря на то, что Центро-Сибирью были даны указания обходиться с ними хорошо и не вызывающе. Да это были единичные случаи. Японский консул Като в своей беседе определенно заявил, что Франция совсем не думает принять к себе чехословаков, это было определенной политикой союзников действовать против советской республики. Кроме того, шведские и датские консулы также заявили, что с помощью чехословаков союзники решили оккупировать Сибирь и занять Сибирскую магистраль и предложили использовать военнопленных, которым грозит опасность быть уничтоженными. Но Центро-Сибирь держалась одного лозунга: «Не признаем» – ни союзников, ни военнопленных.

Американский консул Геррис заявил: «Откройте фронт с немцами и завтра будет ликвидирован чехословацкий конфликт». В заключение говорит, что следовало бы лучше держаться политики непризнания мирного договора с Германией, да и теперь еще не поздно, ибо союзники знают, что одна только советская власть пользуется доверием широких народных масс, а другие партии никаким доверием не пользуются.

Тов. Краснощеков (председатель Дальсовнаркома). Дальне-восточный совнарком знает, чего хотят иностранцы. Они делают, чтобы Россия опять открыла фронт с Германией или своими силами, или разрешила Америке, Англии и Франции открыть фронт. Восточный фронт своими силами. У Японии интересы другие. Ей наплевать на немецкий фронт, она бы ничего не имела, чтобы обанкротилась и Америка, и Англия и Франция, ей хочется захватить Дальний Восток и Сибирь. Чехословаки есть последняя ставка иностранцев для уничтожения советской власти в Сибири с тем, чтобы с вновь организующейся Сибирью править. Если разобьем чехословаков, то мы покажем иностранцам, что у нас есть еще сила, и они должны будут признать советскую власть открытой. Войну иностранцы вести с нами не могут, у них нет военных сил. Есть только у Японии, но ей они не доверяют.

Тов. Ершов (представитель военного комиссариата Центро-Сибири). Политика ведь может быть хорошая, но в настоящее время не следует слишком говорить об этом, да и вообще политика является соотношением реальных сил. Перед нами должен стоять один вопрос, должны и можем ли мы вести борьбу со всем этим движением. Для меня вопрос ясен – нужно бороться до крайности, но не так вести борьбу, как раньше – разрозненно, а нужен единый центр. Все нужно сорганизовать и концентрировать для того, чтобы дело пошло хорошо. Раз у нас внутренняя война, то все должно пойти для этой войны. Центр должен быть организован и поэтому центру все должно быть подчинено.