Рассмотрим в качестве примера ситуацию Нины. К 30 годам она построила карьеру фотографа, снимая свадьбы и портреты. Она давно поняла, что ей приятнее наблюдать за людьми, чем быть наблюдаемой, и находиться за камерой, а не перед ней. Однако в последнее время Нине трудно справляться с застенчивостью, что мешает ей брать новые заказы. Она поверила в то, что кажется миру неуклюжей, трясущейся, потной и глупой, и задалась вопросом, так ли это на самом деле. Когда Нина перестала появляться на работе и столкнулась с финансовыми трудностями, она решила обратиться к психотерапевту. В рамках лечения ей предложили поучаствовать в эксперименте, который будет записываться на камеру.

Сначала Нина притворялась, что психотерапевт – это потенциальный заказчик, который ищет свадебного фотографа. Она говорила с женщиной так же, как с любым другим новым клиентом. Во время разговора она также сознательно делала то, что обычно делает во время собеседований, чтобы справиться с тревогой: смотрела вниз, избегая зрительного контакта, и крепко сжимала фотоаппарат или другой предмет, чтобы не дрожать.

Затем Нина и ее психотерапевт повторили интервью, но изменили важную деталь: вместо того чтобы смотреть вниз, Нина постоянно устанавливала зрительный контакт и клала руки на колени вместо того, чтобы сжимать предметы.

Перед началом эксперимента психотерапевт попросила Нину предположить, насколько сильно она будет дрожать по шкале от 0 до 100. Нина думала, что на 90. Насколько сильно она вспотеет и насколько глупо будет звучать? И Нина снова ответила: на 90. Она предполагала, что будет выглядеть как сплошной комок нервов и ее никто не захочет приглашать запечатлеть особенный день.

После разыгрывания обоих вариантов разговора и просмотра записи психотерапевт спросила Нину: «По шкале от 0 до 100: как ты на самом деле выглядела во время съемки – так же тряслась, потела и смотрелась глупо, как и предполагала?» Нина была удивлена, когда увидела, что, хотя в первой части эксперимента она действительно выглядела нервной, ее не трясло, она не потела и говорила связно – может быть, не идеально, но глупо уж точно не звучала. При просмотре второй части эксперимента – когда Нина устанавливала зрительный контакт и не сжимала в руках камеру – она отметила, что стала самым настоящим профессионалом: улыбалась, хорошо говорила, давала дельные советы и предлагала интересные идеи.

Это не значит, что Нина не нервничала. Но как только она прекращала вести себя «как сумасшедшая» – отводить взгляд, держаться за камеру, – она и переставала чувствовать себя таковой. А все потому, что она не пыталась победить тревогу, что непреднамеренно только усиливало ее.

Если изменение нескольких ключевых моделей поведения и восприятия действительно могут помочь облегчить мучительную, даже изнурительную тревогу, то почему тревожные расстройства – самая распространенная психическая проблема на сегодняшний день? Почему их число постоянно растет и они приводят общественное здравоохранение нашей эпохи к кризису?

Если вы считаете, что я преувеличиваю, то обратите внимание на статистику. Проведенное в Гарварде крупное эпидемиологическое исследование с использованием диагностических интервью и оценки ухудшения качества жизни показало, что в США почти 20 % взрослых – более 60 миллионов человек – ежегодно страдают от тревожных расстройств. Около 17 миллионов страдают от депрессии, второго по распространенности психического заболевания, и почти у половины из них диагностируется тревожное расстройство. В течение жизни число американцев, которые будут страдать от одного или нескольких тревожных расстройств, возрастает до шокирующего 31 % – это более 100 миллионов человек, включая детей и подростков. Многие обращаются за помощью к психологам или психотерапевтам, но меньшая часть демонстрирует устойчивые изменения, даже если в процессе лечения используются такие стандартные методы, как когнитивно-поведенческая психотерапия. Женщины более подвержены тревожным расстройствам: на протяжении жизни им ставят данный диагноз в два раза чаще, чем мужчинам.