– Дело в том, что я попал во внутренний тупик, и техники, которые я практикую, уже не дают прежних результатов.

– Тебе надо измениться, и только тогда ты попадешь в высшие миры.

– Что значит «измениться»? Я не вижу в себе ничего ужасного, что нужно было бы менять.

– Я имею в виду, – улыбнулся Джи, – что тебе не хватает внутренней культуры.

– Я закончил университет. Я математик, – обиделся я. Легкая, ни к чему не обязывающая беседа с этим человеком вдруг стала задевать меня за живое.

– Тем не менее, себя ты не знаешь.

В это время мы подошли к молодой девушке, продававшей виноград с лотка. Джи улыбнулся ей и спросил:

– Как вы считаете, похож ли этот молодой человек на математика? – Девушка бросила на меня быстрый взгляд и с наигранным смущением сказала:

– Вы, надеюсь, простите меня, если я отвечу, что он больше похож на лешего.

Я покраснел от ее дерзости, а она громко расхохоталась. Мне показалось, что Джи был чрезвычайно доволен ее ответом и снова спросил ее:

– Да я же математик, университет окончил, – начал было защищаться я. Но Джи, не обращая на меня внимания, снова обратился к продавщице:

– Знаете ли вы детскую песенку про цыпленка?

Цыпленок жареный, цыпленок пареный

Пошел по улицам гулять

Его поймали, арестовали,

Велели паспорт показать,

– звонким голосом пропела девушка, ехидно поглядывая на меня.

– Конечно, высмеивать покупателей гораздо интереснее, чем просто торговать виноградом, – сказал я, задетый ее насмешкой. Но Джи не дал мне продолжить и снова обратился к девушке:

– Кого же вам напоминает мой спутник?

– Сырого цыпленка, конечно – рассмеялась она. Я не ожидал такого содействия Джи со стороны уличной продавщицы, но заподозрить их в сговоре показалось мне нелепой мыслью. Джи улыбнулся маленькой проказнице и сказал:

– Ну, а теперь, Касьян, за ту помощь, которую оказала тебе в наблюдении за собой эта милая девушка, купи для нашей компании несколько килограммов винограда.

– Взвесьте вот эти, покрупнее, – сказал я девушке, изображая приятную улыбку.

Мы добрались вскоре до пляжа и, оставив одежду, бросились в прохладные волны. Вдали белел одинокий парус, и Джи поплыл прочь от берега, направляясь к нему, а я вслед за ним. Мы плыли в открытое море не менее получаса. Берег остался далеко позади; парус исчез за горизонтом. И тогда я решился задать самый важный вопрос:

– С чем сталкивается человек, достигнув сверх-сознания?

Джи, обратив на меня твердый взгляд, ответил:

– Когда человек соприкасается с высшим «Я», он видит бессмысленность земной жизни, направленной на выполнение родовых семейных программ. Он отчетливо понимает в этот момент, что, живя телесным «я», он проводит жизнь во сне. Он видит, что все люди спят и сон их настолько глубок, что невозможно это кому-либо объяснить и, тем более, дать пережить. Только немногие могут проснуться от сна майи и войти в соприкосновение со своим божественным началом, со своим высшим «Я». Сон майи настолько силен, что растворяет все стремления к высшему. -

Я был поражен коротким и ясным ответом и нырнул вглубь. Я не закрывал глаз, чтобы насладиться видом таинственно мерцающей воды. Вынырнув, я увидел Джи уже вдалеке, плывущим к берегу. Когда, усталые, мы вернулись к своему месту на пляже, я обнаружил, что пакет с виноградом исчез.

– Не расстраивайся, – сказал Джи, – это дань местным духам.

– Это пляжные мальчишки, – сказал я с досадой.

– Они тоже духи, воплощенные в тела, – заметил Джи, – только не осознают этого.

Вскоре мы вернулись в квартирку Георгия, которая успела опустеть от посетителей, только брошенные окурки на полу напоминали о них. В этот момент в дверях появилась изящная дама с золотистыми волосами, спускающимися до плеч. Ее зеленоватые глаза сверкали потусторонним блеском, а фигура напоминала статуэтку китайской принцессы. Такая статуэтка, вырезанная из темного дерева, стояла у меня на письменном столе. Она шла легко и бесшумно, а вокруг тонкой талии словно струилось серебристое мерцание. Мягко опустившись в кресло, она закурила и стала пристально рассматривать дым своей сигареты. Вдруг я понял, что она находилась в состоянии, которое я иногда улавливал в своих глубоких медитациях. Ее глаза таинственно сияли, как два изумруда.