Я восторженно слушал Джи, но в то же время понимал, что для меня является невозможным полюбить всех. В это время поезд тронулся, и проводник закрыл дверь. Фея стоя у окна, помахала мне рукой на прощанье. Мое сердце защемило от печали, и на глаза навернулись слезы. Присутствие Джи открывало вход в таинственный волшебный мир, в котором оживала любая сказка, но, когда он уехал, невидимая дверь закрылась, и вход в зазеркалье исчез.

Я стал похож на Буратино, который остался сидеть у нарисованного камина в каморке папы Карло, не имея возможности проникнуть по ту сторону реальности. Корабль Аргонавтов покинул Молдавию, а с ним ушли и все надежды на достижение Золотого Руна. Мой мир опять сузился и превратился в отвратительную точку, где все было известно до мелочей. Я не мог выйти из замкнутого круга, в котором душа была обречена на постепенное умирание.

Через несколько дней в моей опустевшей квартире раздался вечером телефонный звонок.

Я поднял трубку и услышал взволнованный голос Гурия:

– Касьян, я вчера вернулся из Одессы, и со мной произошло сегодня ночью нечто странное, ты просто не поверишь.

– Сначала расскажи, что происходило в Одессе, – охладил я его эмоции, которые успели нагреть телефооную трубку.

– Сейчас приеду к тебе, и все расскажу, – ответил Гурий, и положил трубку.

На лице его была написана смесь восторга и недоумения.

– В Одессе все было тоже довольно странно. Джи представил меня твоим одесским друзьям, как своего нового оруженосца, и они смотрели на меня недоверчиво, но с уважением. Я наслаждался их вниманием, пока Джи не сказал вдруг, что его оруженосец, то есть я, отличный повар, который даже из остатков может изготовить отличное блюдо. Ты ведь знаешь, что я терпеть не могу готовить, но пришлось сделать вид, что я действительно таков. У Георгия к тому же ничего и не было,кроме каких-то усохших овощей, и я долго тушил их вместе, пока не получилась какая-то мало-съедобная масса, которую я выдал за особое грузинское блюдо. Тогда как одесские эзотерики плевались, попробовав эту стряпню, Джи, к моему удивлению, съел все, поданное ему, нахваливая мою способность к импровизации. Но вот Фея даже не прикоснулась к своей тарелке. Эзотерики холодно посматривали на меня; я расслышал шепот одного из них: «Опять Джи привел одного из своих недоделанных воспитаннков.» Несколько бутылок чачи, которые я захватил с собой, исправили положение: атмосфера сразу потеплела.

Джи, немного выпив, спросил вдруг меня, улыбаясь:

–А видел ли ты, брат Гурий, фильм про козла-провокатора?»

–Нет, – ответил я настороженно.

–Представь себе стадо овец, с белым, шелковистым руном, которые послушно идут за козлом. У козла гордо поднята голова, на шее висит колоколец. И вот стадо подходит к огороженным проходам, попадает прямо на бойню, под ножи мясников. А козла освобождают, и он ведет следующее стадо на бойню.

Джи рассказывал это с какой-то особой интонацией, и я вдруг почувствовал, что все это происходит внутри меня: я внезапно вспомнил все несправедливости и подлости, которые я делал другим, а другие – мне. Мне стало так не по себе, что я только и смог, что пролепетать:

–Зачем вы мне это рассказали?

–Эх Гурий, да чтобы слегка поджарить твою наивность: если ты хочешь встать на духовный Путь, то ты должен знать, что и на нем существуют подобные ситуации.

–Но ведь я уже выбрал путь: следовать за вами, – ответил я.

–Если ты хочешь следовать за мной, то должен быть готов идти per tenebrae ad lucem.

–Что это значит? – спросил я.

–Сквозь тьму к свету, – ответил Джи.

–Я готов к этому, – ответил я.