Я посмотрела на отца, который сидел все в той же позе. Я не понимала, почему меня сюда привели, и что это за странная игра такая. Папа посмотрел на доктора, а тот в ответ кивнул ему головой и вышел, оставив нас втроем. Я, слегка расслабившись от того, что за мной больше никто не наблюдает, спросила:

– Пап, почему мама спит тут? Когда мы поедем домой?

Он подвинулся к краю кровати и развернул меня к себе. Я посмотрела в его лицо и в первые секунды не сразу узнала. Передо мной был не мой папа, молодой, со светлой улыбкой и веселыми глазами, а старик, с искаженным ртом, красными веками и отекшим лицом. Он взял меня за руки и сказал:

– Лили, мама не поедет с нами домой.

Глава 3

      После автокатастрофы, в которой погибла моя мать, прошло 16 лет. Через год после ее смерти я, Робби и папа переехали в другой район. О балете я тоже была забыла: это вызывало неприятные воспоминания. Отец отказался от няни, решив, что нам не нужны больше лишние люди. Мы были только втроем. Сам он уже никогда не был таким веселым, как раньше, но я всегда замечала, как он пытается выдавить из себя радость. И каждый раз, когда он это делал, я говорила: «Пап, если тебе грустно, то не обязательно с нами смеяться. Я знаю, что когда-нибудь ты развеселишься по-настоящему и тогда не придется притворяться».

У отца была странная новая работа. Я никогда не знала, какая у него должность, и чем конкретно он занимается. Этого никто не знал. Звонить ему можно было только в крайнем случае, поэтому мы с братом быстро научились самостоятельности.

За эти годы без мамы мы очень сблизились с Робби. На самом деле бы внешне были совсем не похожи: у него карие глаза, а у меня сине-голубые, он шатен, а я светло-русая. Но мы были неразлучны: я доверяла ему все свои секреты и знала, что он ни за что не выдаст их. Когда я училась в школе, он каждый день помогал мне с уроками, а иногда и вовсе мог сделать их за меня. Он старался заменить мне обоих родителей, пока отец работал, чтобы обеспечить нам хорошую жизнь.

Уже тогда я заметила, что Робби не похож на остальных ребят. Несмотря на то, что он на 8 лет меня старше, он любил подурачиться. Например, он мог надеть мамину одежду, которая все еще хранилась в нашем доме, и вечером, когда надо было идти купаться, напоминал мне об этом, стараясь подражать ее голосу. Так мама всегда оставалась с нами. Еще он умел делать красивые прически и иногда, когда ко мне на ночь приходили подружки, Робби сидел с нами и каждой мог сделать эксклюзивную. Вокруг него всегда были девчонки. Они влюблялись в него, а он по-особому влюблялся в них всех, но я никогда не видела, чтобы одна из них нравилась бы «по-настоящему».

Чтобы я не скучала, оставаясь дома одна, ведь Робби часто уезжал, когда начал работать, отец купил мне золотистого лабрадора. Его я назвала Джеком. Я очень привязалась к нему. Пока никого не было дома, мы с Джеком носились по всей квартире, сбивая все на своем пути. А когда папа или брат возвращались с работы, то помогали мне убраться, проявляя снисхождение к моей скуке. Я ничем не занималась, потому что меня ничего не интересовало. Но никто не указывал мне на это, понимая откуда родилась моя меланхоличность. Я боялась снова начать танцевать, потому что это могло взывать старые воспоминания, которые я тщательно старалась скрыть где-то в самой глубине себя.

      Проснувшись сентябрьским утром, я заметила на своей тумбочке записку от папы. В ней было написано, что он задержится на работе, и чтобы я не ждала его. Это немного расстроило меня, ведь Робби был в очередном отъезде. В этот раз он уехал аж на два месяца к своему другу, а я не очень-то любила оставаться в одиночестве. Но мне в каком-то смысле повезло: я давно хотела посмотреть один фильм, но каждый раз мне это не удавалось, потому что я старалась как можно больше времени провести с близкими.