Легко понять, почему сообщество так привлекательно. Помимо того что оно дает нам чувство идентичности, сообщество позволяет проводить более широкий спектр трансакций, чем было бы возможно, если бы все было по договору и строго следовало закону. Информация о том, кто что делает для сообщества, остается в нем видимой и не растворяется на анонимном рынке. Это приводит к большей гордости, сопричастности и ответственности. Сообщество объединяется для того, чтобы воспитывать своих детей и поддерживать своих слабых, пожилых и несчастных. Из-за своей близости и масштаба получаемой информации сообщество может адаптировать помощь к конкретным потребностям ситуации. Оно также распознает «халявщиков» гораздо лучше, чем любая отдаленная власть, и может закрыть им доступ к благам. В результате при любом количестве доступных ресурсов, оно может предложить намного более высокий уровень благ для действительно нуждающихся. Поэтому сообщества помогают человеку, не давая ему неуправляемо дрейфовать – необученным, не получающим помощи, неприкаянным – по океану жизни.

Исследования таких экономистов-теоретиков, как Оливер Харт, который получил Нобелевскую премию по экономике в 2016 году, предлагают соответствующее объяснение экономической ценности сообществ. Реальный мир страдает от проблемы неполных контрактов. Мы не можем полностью предвидеть, что произойдет в будущем, и даже если мы сможем, у нас нет возможности доказать, кто, что и когда сделал, к удовлетворению суда. Таким образом, мы не можем составить полный перечень контрактов, которые были бы необходимы для решения всех проблем, которые могут возникнуть в реальной жизни. Например, для решения проблемы отбившегося крупного рогатого скота с помощью явных контрактов каждый ранчер должен был бы заключить контракт с каждым другим владельцем ранчо о том, что следует делать, если его скот отобьется, а также о необходимых платежах за оказанные услуги. В отсутствие возможности проверить, когда скот убежал с ранчо или как с ним обращался ранчер, который его обнаружил, судебным искам не было бы конца. Система неявной ответственности и обеспечительных мер, существующая в сообществе, может быть гораздо более эффективной для защиты скота и минимизации трансакционных издержек, чем использование явных контрактов и правовой системы. Таким образом, сообщества могут быть чем-то бо́льшим, чем сумма индивидов, которые их составляют.

Наконец, важной современной функцией сообществ является предоставление человеку в больших странах некоторого политического влияния на то, как им управляют, и, таким образом, чувства контроля над своей жизнью, а также чувства общественной ответственности. Хорошо организованные страны децентрализуют многие решения, передавая их органам местного самоуправления. В той степени, в которой людям легче организовывать коллективные политические действия в сообществе, это дает им возможность влиять на проблемы, встающие в общенациональном масштабе. Сообщество тогда умножает силу индивида. Позднее мы еще вернемся к политической роли сообщества.

Мы увидели, что делают сообщества, которые работают. Теперь рассмотрим классическую картину сообщества, которое не работает, и того, что оно не делает. Дисфункциональные сообщества в развитых странах могут быть практически зонами боевых действий с широко распространенной наркоманией, преступностью, плохими школами и разрушенными семьями. Кто будет ожидать значительного участия в жизни общества, если опасно даже выходить из дома? Вот почему сообщество Пльзеня, которое мы обсуждали в предисловии, сделало борьбу с преступностью первым шагом в возрождении сообщества. Тем не менее неблагополучные сообщества присутствуют даже во вполне безопасных районах по всему миру.