– Что? Целоваться? – ужаснулся я, бедный старший брат.

– Ну почему сразу целоваться? Ну, просто… Чтобы мне девочка нравилась?

– Рики влюбился, хи-хи-хи, – противно влез в нашу душевную беседу Воки. Оно ему надо? Подслушивал, что ли?

Ловкач смотрел на нас, влюблённых, весёлых и счастливых, и завидовал. Так ему и надо! Мрачный ходил чрезвычайно и улыбался через силу.

Я спросил:

– Скучно тебе. Ты, Воки, зачем всё-таки с нами отправился?

– Из-за тебя, Миче.

Многозначительное объяснение.

Забавно было слушать разговоры наших влюблённых чудиков.

– Малёчек, – спрашивал я, – не пристать ли нам в Неа? Как раз будем там в праздник.

– Давай, Миче, спросим у Ани. Анечка, как ты считаешь?

– Я не знаю… Наверное… Хотя… А как ты?.. Но может быть… Нет, не знаю… Как все…

– Тогда конечно. Ну почему бы и не пристать в Неа? Слышал, что Аня сказала? Анечка очень умная. И вкусней всех готовит овсяную кашу.

Петрик улыбнулся:

– Неа красивый город. И там можно кое-чего купить на продажу. Я знаю, где.

Мадинка туда же:

– Очень красивый город. Чего-нибудь можно купить. Я знаю. И там, конечно, будут танцы в парке над рекой. Как насчёт потанцевать?

– Потанцевать обязательно. Танцы в парке, конечно, будут. Над рекой очень здорово наблюдать закат. Ты помнишь, Мадинушка?

– Конечно помню, Чудилушка. Наблюдать закат над рекой здорово очень.

– Очень.

– Очень.

Мы смеялись.

Конечно, надо мной и Натой тоже подтрунивали, я бы даже сказал, ухохатывались, ну да это вам не интересно, я думаю.

Однажды мы заночевали возле скалистого островка. Там был посёлок и маленькая пристань. Все мы уже собрались спать, когда обнаружили, что нет ни Кохи, ни Чикикуки. Что за дела такие? Оставив Терезку сторожить детей и котёнка, мы обошли деревеньку, вышли к лесу, покричали на опушке, пошарахались по прибрежным скалам, никого не нашли и вернулись на пристань. Там стояла Терезка и прямо подпрыгивала от возбуждения.

– Чего вы кричите? Машу, машу – не видите. Тут он, Кохи, вернулся. Такой чудной пришёл, рот до ушей…

– С чего бы это?

– Не знаю. Рот до ушей, глаза вот такие, – Терезка показала размер тазика. – Ни на что не отвечает, брык – и сразу спать.

– Устал, значит, – поняли мы и тоже отправились на боковую.

Ночью меня разбудила Чикикука. Она тыкалась мордочкой мне в лицо, ласкалась и мяукала. Она ещё и мяукает? Не знал. Рыжик, наш котёнок, видя такое дело, откуда—то издалека прыгнул мне прямо в рот. Хотел поиграть, а провалился в яму.

– Тьфу! – выплюнул я его. – Засилие зверья! Вам чего надо?

Видя, что я проснулся, Чикикука исполнила на моей груди дикий танец «растопчи его совсем». Рыжик гонялся за её хвостом, а я пытался схватить обоих.

– Тс—с! – шипел я. – Тс—с! Разбудите всех.

Чикикука распласталась на моей груди, обняла меня лапками, насколько смогла, сунула носик мне в ухо и заснула абсолютно счастливая, не смотря на то, что Рыжик активно хватал её за хвост. Подивившись, я тоже заснул, потому что была глубокая ночь.

– Миче, – наутро сказал мне Кохи. – Я видел её.

– Кого? – спросил я, зевая.

– Её, эту девушку, о которой я тебе говорил.

– О какой конкретно?

Кохи взглянул укоризненно.

– Которая мне снится. Однажды я уже её видел. В Някке ещё. Она разглядывала витрину снаружи, а я как раз торговал в твоём магазине.

– А я где был?

– А ты гадал кому—то, как всегда.

– А ты что сделал?

– А я выскочил на улицу, но её там не было. Я тебе не говорил, думал, что померещилось.

– А зачем ты выскочил? Решил, что тоже ей снишься? – подколол я Кохи, а он совершенно искренне вскричал:

– Да! Потому что она на меня вчера так смотрела!