Да, так вот, в тот момент я на нее вообще не смотрел. Было там несколько девчонок вполне в моем вкусе, но ни одна отбор не прошла, к сожалению. Потом, когда все закончилось, нас привели в конференц-зал, пять парней и пять девушек. Рассказать, как все будет происходить. Тогда-то я и поймал ее заинтересованный взгляд.

Стулья были расставлены полукругом, и мы с ней оказались аккурат напротив. Она смотрела откровенно оценивающе. Ну да, все мы друг друга разглядывали и оценивали, но уж точно не так. Все понимали: это только игра. Как в детском садике: каравай, каравай, кого любишь, выбирай. Никакого секса и прочих неприличностей в прямом эфире. А потом, за периметром? Вряд ли. Все хорошо вовремя. Когда захочется, а не как-нибудь потом. Поэтому и оценивали не всерьез.

Все – кроме нее. Она – как будто пришла на невольничий рынок выбирать домашнего раба. Возможно, это мне даже и польстило бы. Но я никак не мог понять по ее лицу, какой вывод она сделала. Годен или нет. Это раздражало не меньше, чем ее внешность и манера поведения.

И тут я невольно поймал себя на том, что мне не все равно. Вот прочитал бы каким-то чудом ее мысли и узнал, что не гожусь… в домашние рабы… И это задело бы, как ни странно. Обычно меня мало огорчало, если мой интерес к девушке не вызывал отклика. Нет? Ну и не надо. Других полно. Вот уж от чего я никогда не страдал, так это от отсутствия внимания. Даже в шестнадцать лет, когда вся морда была в прыщах, а с перхотью на башке не мог справиться ни один лечебный шампунь. Отец говорил: баб берем не харей, а харизмой и хером. С этими двумя пунктами у меня все было окей. А как прыщи исчезли, так и третий подтянулся для комплекта. А с тех пор времени много прошло.

Она заметила, что я смотрю, и ее глаза расширились. Совсем чуть-чуть. Это было похоже на игру в гляделки. Губы дрогнули, приоткрылись, она проглотила слюну. И тут я понял, что именно в ней бесит больше всего.

В любых отношениях всегда кто-то ведущий, а кто-то ведомый. Неважно, что это: семья, секс, дружба, работа или просто танец. Двое ведомых – это не партнеры, каждый будет надеяться на другого, пока все не развалится. Безнадега. Двое ведущих, конечно, тоже жопа. В танце просто наступают друг другу на ноги, в отношениях все намного сложнее. Но… интересно. Это азарт, соревнование. Кто кого.

Она была стопроцентно ведущей, подобные вещи я чуял за версту. Да, это бесило. Как вызов. Но нагнуть такую – джек-пот. Конечно, долго эти отношения никогда не длятся. Любая сжатая пружина рано или поздно распрямляется. Однако игра стоит свеч.

Ну что ж… посмотрим, какие нам фортуна сдаст карты, посмотрим…

6. 3. Антон

- На! Хер! - сказал он четко и раздельно. Спокойно и даже весело.

Можно было использовать другое слово, покрепче, но при женщинах Антон старался матом не злоупотреблять. А девчонки из бухгалтерии, разумеется, высунулись в коридор при первых звуках скандала.

- Ну на хер так на хер, - злобно оттопырил губу Савельев. – Пиши заявление. Вотпрямщас. Сдашь Орлову дела, и к концу работы чтобы духу твоего тут не было. Трудовую заберешь, расчет на карту получишь. Свободен.

Начальник хлопнул дверью кабинета, да так, что с плешивой искусственной пальмы сорвалась еще одна лапа. Антон повернулся к девушкам. Главбух Оля пожала плечами и скрылась за дверью. Ее помощница Лола, типичная черноокая дочь гор, оглянулась по сторонам и подошла к нему вплотную.

- Ну что, Лолочка, - Антон положил руку ей на бедро. – Так мы с тобой и не трахнулись.

- А что мешало? – усмехнулась та. – Счастье было так близко.

- Ты же знаешь мой принцип: не сри где жрешь.