Мерзавка Ханна к ней так и не подошла, а Лидия не стала звать, показывая гордость и обиду, поэтому спускалась на венчание в одиночестве. Скромное венчальное платье, которое она смогла купить тайком от родных, было совершенно не похоже на те, что раньше разглядывала в журнале мод. А когда священник спросил: «Кто отдает эту девушку замуж?» никто не ответил, и мисс Марвел поникла.

Поняв, что дочь явно выходит замуж без благословения родителей, пастор перешел к другому вопросу.

– Не знает ли кто-то из присутствующих причин, по которым молодые не могут вступить в брак? – снова тишина. –  Если причин нет – приступим к венчанию…

Лидия дрожала, но на вопрос: "Даете ли вы обет всегда быть вместе и любить друг друга?" Ален торжествующе произнес: "Да!", и Лидии, готовой разрыдаться от стыда и унижения, ничего не оставалось, как подавленно отозваться эхом: "Да".

– Тогда обменяйтесь кольцами… Объявляю вас мужем и женой! – закончил краснолицый священник, от которого разило выпитыми, и принялся читать заключительную молитву. Молодые встали на колени, чтобы получить благословение.

«Если бы можно было что-то изменить… Если бы знала, что так сложится...» – сокрушалась Лидия, ставшая миссис Уилсон. Сердце подсказывало, что она совершила непоправимую ошибку.

5. Глава 4

После полудня новоиспеченная миссис Уилсон успокоилась и перестала рыдать. Что Ален говорил ей, осталось загадкой, но теперь они могли поехать и познакомиться с его матерью и сестрой. Всю дорогу он беспечно рассказывал жене милые глупости о счастливом будущем, большой дружной семье и трепетно держал за руку.

Ханна старалась не прислушиваться. От приторного лицемерия, пусть и предназначенного другой, испытывала омерзение. Чтобы не расстраиваться и через силу не растягивать вежливую обманчивую улыбку, села рядом с мистером Вудом, правившим лошадью. Зато Саймон с любопытством прислушивался к чужой беседе, и от услышанного на его губах выступила усмешка, плавно переходившая в злорадную улыбку.

За прошедшие три дня жизнь круто изменилась. Ханна успела смирилась с произошедшими переменами, но внутренне оказалась не готова к ним, и чувствовала себя растерянной. На ее глазах происходило отмщение Марвелам, о чем она мечтала бессонными ночами, однако радость и торжество возмездия не ощущались, если только легкое ехидство. Возможно, потому что чувствовала и себя попавшей в западню.

Дорога лежала по осеннему пролеску, и, чтобы отвлечься от раздумий, Ханна сосредоточилась на природной красоте, в которой не было лжи и обмана.

– Хотите? – отвлек ее Саймон от созерцания багряных рябин, непринужденно протягивая плоскую флягу. Пока ожидал ответа, успел сделать глоток.

Ханна возмутилась и уже готова была холодно высказать, что мистер Вуд ведет себя недостойно, делая подобное предложение, но подумав, что вряд ли встреча Лидии с новыми родственниками будет радостнее, чем венчание, согласилась. Сделав глоток, вернула флягу владельцу, который внимательно ее разглядывал.

– Что-то не так? – хотела спросить заносчиво и надменно, но из-за волнения получилось несколько фривольно.

– Вы поражаете меня, мисс Норт. Любая другая леди на вашем месте оскорбилась, – заметил мужчина.

– Значит, я не леди, – равнодушно ответила она, сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться.

– Напротив, вы особенная леди, с которой приятно беседовать. А беседовать, распивая что-то крепче чая, еще приятнее, – его голос стал ниже, с чувственными нотами.

– Будет вам, Саймон, расточать похвалу и комплименты, – Ханна равнодушно отвернулась от собеседника. Подобный поворот разговора ее настораживал.