Он выпустил из рук окровавленный платок.

– Это тебе на память, о Ласточке. Жаль, что она была твоей. Отличная была кобыла.

– Ах ты… – юноша вскочил с земли и тут же упал от резкого удара.

– Рад был тебя видеть, брат.

– Не смей называть меня так, – сплевывая кровь, прохрипел лежащий на земле.

– Мы еще увидимся. И, поверь, будет лучше, если ты сам придешь ко мне. По коням, парни!

Неизвестно откуда возникли всадники в черном. Их свист разлетался по округе. Конское ржание стояло в ушах. С верхушек деревьев взметнулись встревоженные птицы. По воздуху заколотили сотни крыльев.

Марион забрался в седло последним. Вороной конь встал на дыбы.

– Будет лучше, если придешь сам, – небрежно бросил он и резко развернул коня.

Раздалось конское ржание. На землю полетела пена вперемешку с кровью. Вороной снова встал на дыбы и стрелой понесся к горизонту.

– Будь аккуратнее, мам. Ты еще очень слаба.

– Не беспокойся, милый. Все будет хорошо. Обещаю.

И она улыбнулась. Улыбнулась впервые с тех пор, как пришла недобрая весть о смерти дочери. Ее глаза погрустнели с того времени, но взгляд оставался осмысленным и сосредоточенным. У нее была цель. Только она могла помочь сыну вернуть сестру. И ради спасения дочери она будет жить.

Раул посмотрел на нее с некоторым недоверием. Слишком просто она оправилась от потрясения. Асклепиус приходил в их дом каждый день. Он наблюдал, подсказывал, советовал, поддерживал. Когда было особенно трудно, лекарь всегда был рядом.

– Привет!

Оквин поднял голову. Выскобленный ножом стол издал долгий скрип.

– Я задремал ненадолго, – мальчик потянулся, захрустев суставами. Свет от открытого окна коснулся его волос. Раул с горечью улыбнулся. В светлых волосах брата отчетливо блестела седина.

– Все в порядке. Есть будешь?

Он поставил перед младшим братом кусок темного хлеба и кувшин еще теплого молока. Оквин измученно улыбнулся.

– Дай ему к еде эти травы, – раздался за спиной мальчишек голос.

Лекарь бесшумно вошел в дом. Он тепло улыбнулся двум братьям. В его глазах светилась решимость и некоторое самодовольство.

– Это кое-что новое. Оно придаст вам силы, – и он протянул Раулу туго набитый мешочек из телячьей кожи. – Здесь несколько высокогорных трав. Они появляются довольно редко, так что берегите их. Я думаю, если тратить с умом, вам хватит надолго.

– Даже не знаю, как нам вас благодарить, – Раул принял мешочек из рук лекаря и с уважением поклонился.

– А где Линара? С ней тоже все в порядке? Кошмаров больше не было?

– Нет, слава Богу, сейчас стало гораздо лучше. Силы к ней возвращаются, и даже быстрее, чем я мог подумать. Она уже пытается заниматься хозяйством. Происшедшее можно увидеть лишь по ее глазам… – тут он запнулся, – и по отсутствию Гели.

Далеко от этого места в теплой уютной постели Геля проснулась в холодном поту. Ей опять снился какой-то непонятный кошмар.

Голый каменный пол темного подвала. Повсюду кровь. Царит зловещий полумрак. Издали доносятся крики.

Она здесь одна – одна из живых. Геля идет босыми ногами по мокрому полу, и колючий холод проникает в нее, скручивая внутренности. В воздухе висит запах смерти, ужаса и обреченности. У нее стынут руки. Изо рта вырывается пар. Становится все холоднее.

Она боится. Ей хочется закричать, но ничего не получается. Из горла не вылетает даже хрипа. Страх буквально парализует.

Она понимает, что ей нужно что-то найти.

Её взгляд мечется по сторонам. Стены подвала тают где-то далеко от нее. Она начинает бежать, но стена все так же далеко. Геля поскальзывается и падает в еще теплую кровь. Ей плохо. Все тело сотрясает крупная дрожь. Горло сжимает холодная каменная рука. Нечем дышать.