– Сууука! – завывает Дрозд, схватившись за голову.

Между его пальцами хлещет кровь. Анжела истерически визжит. Прав был прапорщик Попыхайло, снайперская стрельба – это состояние души, а не меткость глаз и твердость рук!

– На пол! Всем лечь на пол! – командую я.

Больше желающих забрать у меня пистолет не находится; все повинуются моему приказу и укладываются на полу, в том числе и Дрозд, который при этом корчится от боли и матерится сквозь зубы.

– Эй ты! – я тереблю ногой забившуюся головой в угол Анжелу. – Быстро раздевайся! Мне нужны твои юбка и кофточка! К сожалению, ничего подходящего больше не вижу.

– Светка, ты что, спятила? – всхлипывает девушка.

– Быстро давай! Мне некогда! – повышаю голос я.

Один из бандитов, оказавшийся у меня за спиной, пытается приподняться с пола. Я поворачиваюсь и вижу, как из ничего в воздухе появляется фагот, бьет наотмашь несчастного парня в челюсть и опять тает в воздухе.

– Спасибо, – произношу я в пространство и тихо, но так, чтоб все слышали, добавляю, обращаясь к бандитам, – Вы что шевелитесь, чмошники?! Думаете, у меня патронов вагон, чтоб и дальше тратить их на ваши дурные уши?!

Я замечаю испуганную физиономию одного из парней, который видел, как из ничего появился фагот и огорчил его товарища. На моих глазах его джинсы намокают, и из-под него растекается лужа.

– Подгузник нужно носить в таком возрасте, – смеюсь я над ним.

Он краснеет и прячет лицо.

Я оборачиваюсь и вижу Анжелу. Она стоит в одних малюсеньких трусиках, остальную одежду держит в руках. Ее вид сводит меня с ума, я понимаю, что не воспользоваться такой красоткой глупо. Я отрываю от стены кусок обоев и оглядываюсь вокруг, размышляя, у кого из присутствующих может оказаться ручка. Все лежат неподвижно, только Вася Дрозд корчится, зажимая рукою ухо. Мой взгляд останавливается на милиционере. Я подхожу к Патрончику и пинаю его ногой.

– Дай ручку – телефон записать! – приказываю я.

Он переворачивается на спину и просовывает руку под китель.

– Только аккуратно! Уши береги! – предупреждаю я его, приставляя пистолет к его голове.

Он протягивает мне шариковую ручку, и я передаю ее вместе с огрызком обоев Анжеле, а из ее рук забираю одежду.

– Запиши мне свой телефон, – объясняю я девушке свои действия.

– Свет, ты чего?! – опять удивляется она.

– Поторопись, мне некогда.

Я снимаю с себя портупею и напяливаю кое-как прямо на голое тело юбку и кофточку Анжелы. Ее туфли, от которых я предусмотрительно отламываю каблуки, приходятся мне впору. Затем прячу в карман кусочек обоев с номером телефона, записанным Анжелой, и еще раз пинаю ногой Патрончика.

– А ну вставай, зелень пузатая! Пойдешь со мной в качестве заложника. Моя милиция меня бережет, называется!

Майор, кряхтя, поднимается. Я поддеваю ногой портупею и подкидываю ее в его сторону.

– Надень.

Он смотрит на меня укоризненно, тяжело вздыхает и застегивает ремни.

– Пошел вперед! – я киваю в сторону двери. – Смотри – без шуточек!

Он выходит в коридор, я осторожно двигаюсь следом, остерегаясь нападения со стороны неудостоенных высокой чести сидеть за одним столом с Васей Дроздом. Впрочем, мои опасения оказываются напрасными: их и след простыл. Мы выходим из квартиры и спускаемся вниз по лестнице. Когда мы доходим до второго этажа, слышим топот нескольких пар ног, бандиты спешат за нами.

– Не так быстро! – кричу им я. – А то оставлю вас без Патрончика!

На мгновенье топот прекращается, но до нас доносится голос Дрозда:

– Патрончика не жалеть! Взять ее, суку, живой или мертвой! Я сказал, взять ее!!! – визжит он.

Вновь возобновляется грохот: бандиты продолжают погоню, но мы уже выходим из подъезда. Я сразу же замечаю милицейский «уазик», внутри которого дремлет еще один страж порядка.