- В чем дело?

- Кое-какие проблемы. Нужно ваше присутствие. Пятый зал.

- Сейчас приду, - бросает отчим, после чего я слышу приглушенные шаги - охранник уходит, вновь оставляя нас одних.

- Ты здесь работаешь?

- Можно и так сказать.

- То есть, ты держишь или, я не знаю, помогаешь держать место, где люди проигрывают деньги, смотрят на голых женщин, возможно, не только смотрят, но при этом говоришь о том, что мой отец - игрок, многим должен и тому подобное. Так все начинается с таких, как ты. Вы же и даете им возможность играть!

Понятия не имею, зачем кидаю ему все эти обвинения. Может, потому что меня бесит, что отчим считает себя таким правильным и умным, а меня глупой и наивной? Нет, я вовсе не оправдываю поступки отца. Он мне не нравится, и я считаю его подонком. Но это не меняет того факта, что на свете есть подонки вроде него, а есть те, кто позволяет им такими быть и оставаться.

- Ты ничего обо мне не знаешь, - Рустам Довлатович лишь усмехается на мою запальчивую речь. - Так же, как и своем отце. Поэтому я прошу тебя, хотя бы в этот раз, прислушайся ко мне - не общайся с этой семьей, пока я не расскажу тебе всю правду.

- Почему ты не можешь хотя бы намекнуть, в чем именно дело?

- Я уже сказал, мне нужны доказательства. Я просто пытаюсь уберечь тебя от лишней боли, Яна.

- Но сам мне ее причиняешь... Встреч с братом меня лишил, и не говоришь, почему, лезешь в мою жизнь, но при этом отталкиваешь... - мой голос дрожит, насмотря на титанические усилия сохранить ровную и безразличную интонацию. Я закусываю губу, пытаясь удержать остатки самообладания, но чувствую, как по щеке скользит горячая слеза.

Отчим протягивает руку и медленно пальцем стирает ее.

- От себя я тоже тебя уберечь пытаюсь, Яна.

От этих слов меня в дрожь бросает. Что значит, он пытается меня уберечь от себя? Что он хочет этим сказать? Но спросить я не успеваю. Рука отчима падает, он подходит к столу и нажимает кнопку селектора:

- Давид, вызови такси.

Называет адрес моей квартиры, затем поворачивается и бросает деньги на диван.

- Мне идти надо. Просто сделай, как я тебя попросил, Яна. Не приближайся к семье отца. Позже я все тебе объясню. Карим звонил и сказал, что ты приходила в галерею. Лучше сконцентрируйся на работе. У тебя есть реальный шанс ее получить.

После этого, он выходит за дверь, оставив меня одну в полном раздрае. Я больше ничего не понимаю и совсем не знаю, что мне делать дальше.

Его деньги я не беру, просто хватаю сумку и тоже спешу на выход.

Домой возвращаюсь часа в три утра. Уставшая и разбитая, измученная мыслями о том, что же скрывает отчим, в чем заключается его опасность для меня, и чего такого страшного я не знаю об отце? Мысли никак не могут перевариться во мне, не могут оставить меня в покое, продолжая разрывать голову на части. Я думаю о Сашке, о том, смогу ли теперь общаться с ним, думаю об отчиме и моей странной реакции на него. Все усложнаяется воспоминаниями о том, что я видела в Casino. Об этом дурацком пистолете между бедрами... Меня снова пробирают дрожь и трепет. Я иду в душ, где немыслимое количество времени стою под струями холодной воды. Мне хочется, чтобы вода вымыла из меня лишние чувства и ощущения, ненужные, неправильные, но они не хотят вымываться. Тошнота подступает к горлу, я оседаю на дно ванны и прижимаю ладонь ко рту. Я поехала к отчиму, чтобы выплеснуть свой гнев и сказать, чтобы он перестал вмешиваться в мою жизнь, а в итоге все стало только сложнее.

- Успокойся, Яна, успокойся, - шепчу сама себе. Все разрешится. Все будет хорошо. И с Сашкой. И с от... Рустамом Довлатовичем. Не думай о странных чувствах к нему. Они возникли просто под влиянием момента. Ты не больная. Ты абсолютно нормальная.