– Поясни, Игорь? – спросил Владимир

– Наивность, детскость, слепота, – перебирал Игорь, справляясь с неожиданным наездом. – Я не знаток насекомых, но, по-моему, гусеница, то есть куколка слепа, и я пока слеп, и хочу прозреть. Гусеница ленива и медлительна, но я не ленив и не медлителен. Я только хочу прозреть. Мне не хватает прозрения.

– А кто еще из вас слеп? Кто хочет прозреть? – зацепился Владимир.

Половина круга подняли руки вверх.

– Я начинаю прозревать прямо сейчас, – не выдержала толстушка с декольте. – Я такая же гусеница как он. Только жирная, неповоротливая. Меня раздавят, если я не буду меняться.

Владимир продолжал наседать.

– Сколько времени тебе нужно, чтобы измениться? Сколько времени нужно нам всем?

– Не знаю, – растерялась толстушка. – Сложный вопрос.

– Столько, сколько потребуется, – встрял Мишка, – Если захотеть, изменения обязательно наступят.

– Они уже крадутся через порог, – заметил Владимир. – Только всему свое время.

Довольный от удавшейся выходки, Игорь ощутил гордость за первые честно заработанные очки в битве за лидерство. Перспектива открывалась громадная – он еще покажет кузькину мать зарвавшемуся Мишке, и тот кончит свой путь в котле с кипятком помоев.

Тренинг интенсивно развивался, набирая необходимый драйв. Усилиями Владимира участники вели себя активнее и планомерно раскрывались. Игорь старался не отставать. Совершенно отчетливо обозначились однозначные лидеры: слишком активная и нагловатая Алена и сующий везде обкусанный нос Мишка Якушев.

Игорь не хотя сдавал позиции. Он всего-навсего новичок, и схватить бразды правления не получится, да и нужно ли? Вот в чем вопрос.

Ведущий накидывал в круг важные вопросы, а Игорь как зачарованный наблюдал за обнаглевшей кокеткой. Казалось, что многое она делала исключительно для него: произносила что-то невнятное, подсмеивалась, лукавила, смеялась, изображала неженку и тут же показывала авторитарность и эмансипацию, а потом снова превращалась в невинное создание.

Игорь не понимал манипулятивных шарад и воспринимал их за чистую монету, а девушка регулярно обращалась к нему, сдвигая рамки обсуждения в личную плоскость, отчего становилось не по себе. Игорь закрывался, отводил взгляд, крутил шальными зрачками и отнекивался, неумело защищаясь. Но группа подобралась вредная и настойчивая, поэтому приходилось отдуваться за двоих, соображать, придумывать оригинальные ответы или переводить стрелки, что он умел лучше всего на свете.

Воздух разряжался немым электричеством и духотой. От недостатка кислорода лица приобрели малиновый оттенок. Женщины гладили шею и расплавляли складки на блузках, а мужчины перекладывали ногу на ногу и украдкой поглядывали на часы.

Владимир нравился Игорю, как и другие тренеры, кого он видел, набрав порядочный опыт. В ведущих он находил тот недосягаемый идеал, к которому так настойчиво стремился, обнаруживая в себе недостатки, дефекты самосознания и багаж комплексов.

На тренингах ясно давали понять – ты пока мал и слаб! Тебе предстоит долгий путь усилий и изменений! Ты раб, ничтожество и гроша ломанного не стоишь! Подними голову и пораскинь мозгами, куда податься? Совершенствуйся на благо вселенной! Вселенная обязательно поможет, друг наш сердечный!

Игорь верил, и дружественная вселенная помогала, а он улавливал ее подсказки, но возникало ощущение, что плодотворные сдвиги быстро проходили. На занятиях он чувствовал себя прекрасно, свободным, сильным телом и духом, а после окончания учебной феерии сдувался, вдохновение испарялось, и он уже не мог похвастаться суперсилой, размахивая серебристым плащом, уже не спасал униженных и оскорбленных и даже не сиял уверенностью – напротив, держался сдержанно и пассивно.