ребенка, с другой стороны – в роли партнера по деятельности. В–третьих, такая оценка способствует формированию у ребенка способности к самоконтролю и саморегуляции, побуждая его к самостоятельному анализу и коррекции своей деятельности. Еще раз напомним, что рассмотренная форма оценки эффективная в случае оценивания деятельности ребенка, но не его поведения.

Есть и еще одна форма обратной связи, более привычная и популярная среди взрослых. Она выражается как «одобрение – критика – одобрение». Взрослый говорит ребенку что–то хорошее, затем переходит к негативной критике и заканчивает вновь позитивной оценкой. Например: «Ты хорошо нарисовал небо и облака, но дом у тебя получился немного кривой и непропорциональный. Зато вокруг него у тебя вышла очень красивая зеленая трава». Первое одобрение – это как бы «аванс», смягчающий последующее восприятие критического замечания, которое как раз и является основным смысловым центром оценочного высказывания взрослого. И, наконец, за критикой следует очередная похвала, направленная на то, чтобы ребенок не остался расстроен.

Как пишет Т. Рассел, причина многолетнего применения этой формулы, возможно, кроется в том, что она избавляет нас от чувства вины, возникающей после критики в адрес другого человека. Вторая причина ее популярности нам видится в том, что все знают, что ребенка обязательно нужно похвалить, как бы он не старался и какой бы результат не получил. Мы привыкли считать, что такая похвала вдохновляет ребенка и придает ему веру в себя. Однако здесь действует одно неявное правило, которое гласит: если в предложении есть слово «но», то можно уже не принимать во внимание все, что сказано до него. В данном случае союз «но» спаивает в одном высказывании две разнонаправленные оценки, одна из которых одобрение, а вторая – критика. В результате критика ослабляет эффект от похвалы, а похвала, предваряющая и заканчивающая критику, может ввести лишь в заблуждение.

Что бы не совершить подобной ошибки и не запутать ребенка, разумнее в таком случае дать ему две отдельных оценки, не спаянных в одну. Например: «Ты здесь провел неровные линии, и поэтому дом получился немного кривым. А здесь ты постарался нарисовать небо и траву, используя яркие и подходящие цвета – они у тебя получились очень красивые и аккуратно закрашенные». Таким образом ребенок получает две объективные оценки, которые не конкурируют друг с другом и не обесценивают друг друга.

Давайте попробуем теперь по описанной выше схеме оценить поведение ребенка. Например: «Ты очень старался (усилия) попасть мячом в окно (действия) и тебе удалось его разбить (результат)». Согласитесь, в такой ситуации воздержаться от эмоций трудно, а описание усилий ребенка, направленных на нарушение каких–то правил поведения, иной раз звучит достаточно нелепо. Получается, что для оценки поведения ребенка описанная выше форма оценки – «Ты–сообщение» – не очень подходит.

В чем разница между деятельностью и поведение ребенка? Если результат деятельности ребенка принадлежит только ему самому, то результат или последствия его поступков чаще затрагивают окружающих его людей. Например, не совсем логично эмоционально реагировать на ошибки в деятельности ребенка, так как эмоциональная реакция мало поможет ему усовершенствовать свою деятельность. В случае же какого–то проступка, который к тому же негативно отразился на других людях, эмоциональная оценка вполне уместна, если она правильная.

Однако иногда эмоции, вызванные поступком ребенка, настолько сильны, что мешают нам адекватно отреагировать и дать взвешенную осмысленную оценку случившемуся. В такой ситуации типичной ошибкой взрослого – родителя или педагога станет прямая, чаще всего негативная оценка личности ребенка, а не отдельного его поступка. Как пишет американский психолог Х. Жинот (Жинот, 1997), хорошие учителя стараются разобраться, что же произошло с ребенком, а учителя «не на высоте» оценивают его характер и личные качества. Именно здесь, согласно мнению психолога, и пролегает граница между профессиональным и непрофессиональным общением с детьми.