– Ваша летучка идет уже больше часа, а подчинённые вовремя на работу не являются.

– Мне думается, что вы, уважаемая, простите, не помню имени-отчества, сейчас находитесь далеко от своего рабочего места. Но если у вас много свободного рабочего времени, соблаговолите обождать ещё немного в холле.

– Я до вас ещё доберусь, вы меня не знаете! Мать вашу… – удаляется Маркова.

– Похоже, пошла к председателю, на телевидение, – догадывается Светлана.

– Ну-ка узнай, – просит Димка.

Светлана набирает номер председателя телерадиокомитета:

– Василий Борисович? Добрый день. Светлана Шпилько. Только один вопрос, касающийся распределения профсоюзом путевок в Японию… Я думаю, мы не станем торопиться с выводами, это невыгодно скажется… Вы же понимаете… Если угодно – сейчас. Немедленно! (Светлана прикрывает ладонью трубку и заговорщицки кивает нам: Маркова действительно у председателя).

– Нет, вы видели эту рожу? – Димка никак не остынет. – Нелюди, упыри, ублюдки…

Шеф перебивает Димку: – Значит так, председатель вызовет меня минут через десять… Столько же на обмен рукопожатиями…

Ладно, оставляй свои сигареты, скандалист, бери редакционную машину и дуй в буй. После обеда возвращайся. Будешь меня со стенки соскребать.

– Шеф, никак не могу. Я после обеда собирался отпрашиваться. Так что вы там не очень-то на стенку налегайте.

– Исчезни, неблагодарный… Куда?! – он протягивает руку, и я послушно отдаю ему пачку с остатками сигарет.

– Правильно разумеешь. Но если разобраться, дача ответственному лицу при исполнении служебных обязанностей, да ещё при свидетелях… Всё. Исчезни из моей жизни! До завтра.

Димка подмигивает: – Разберёмся. Видишь, с Борисом, ноу проблем. Я ему битый час всё втолковывал.

– Спасибо, Димоша.

– Будь.

Ах, как хочется курить. Но время не ждет. Машина у подъезда, а в мастерской, знаю, на столешнице в пепельнице рубль лежит железный, а под ним – заначка, две сигареты.

Врываюсь в мастерскую, как санитары к несчастным психам, и сразу к пепельнице. И что? Рубль железный лежит, а сигареты – две штуки! – исчезли. Мелковато, но всё же, как вы думаете, чья это работа? Съесть лакомый кусочек чёрного хлеба с икрой минтая, столкнуть лбами с репрессивными органами в лице Марковой, а на десерт – стащить последние сигареты в конце месяца, когда даже на чёрном рынке за пятерку вонючих вьетнамских не купишь?

Не трудите зря голову. Это ни к чему. Ответ очевиден. Они это. Они – весельчаки, обжоры, путаники. Так что, уважаемый профессор белой магии, ничего, увы, нового для меня вы не сообщили. Но вот вопрос: кто настроил приёмник на эту волну? Я чётко помнил, что свет отключился посреди программы «Час письма» радиостанции «Тихий океан», оборвав на полуслове Наташку Гурулеву. Значит, когда врубили энергию, приёмник должен был оставаться на прежней волне.

Найти ответ на этот вопрос профессор мне не позволил. Заметив, что съеденные лакомства, спрятанные вещи или неприятности на работе – это не самое страшное, на что способны домовые, но если их проделки от безобидных чудачеств переходят в некое агрессивно-наступательное качество, нужно от домовых избавляться. И чем скорее, тем лучше. Лучше и для личного комфорта и для душевного равновесия окружающих.

В связи с этим, он предложил всем заинтересованным набрать банку воды и он, как было обещано в начале передачи, зарядит её, а поскольку времени в эфире осталось не так уж и много, то и расскажет саму инструкцию по применению заряженной им воды в целях избавления от «нечистой силы».

И опять меня бес попутал. Кинулся я в кромешной темноте банку с водой искать. То и дело, натыкаясь на пустые бутылки, я, должно быть, создал у спящих соседей мнение, что ночами осваиваю новую профессию приёмщика стеклотары и возможно скоро открою кооператив по приёму пустой посуды у населения.